Доброволец

Предыдущие рассказы: Небо девяносто первого, 6,15 грамма и Бегунок.

∗ ∗ ∗

Смерть археолога Паши Баганова удостоилась некролога из двух строчек в местных газетах. Паблики в соцсетях не преминули указать и его заслуги: всё-таки, именно он нашёл уникальный могильник с выложенными в круг посреди поля скелетами. Паша умер от остановки сердца в своей кровати. Впрочем, Юра не удивился: если верить каждому сказанному Пашей слову - безглазая девчонка рано или поздно довершила бы начатое.

Никаких версий следствие особо не рассматривало, хоть и было немного смущено обилием разного рода оружия в квартире. Газовые баллончики, травматический пистолет и красная монтировка, аккуратно разложенные вокруг Пашиной кровати, намекали на мысль, что он чего-то (или кого-то) опасался, но массивная дверь была заперта изнутри, а окна прятались под решётками. Остановка сердца – точка.

Юра же был в смятении. Расследованию он не верил по куче причин, но поверить во весь этот услышанный от Паши бред было ещё сложнее. Как человек науки, Юра даже в расчёт брать не хотел всю эту мистику. Но факты оставались фактами, и именно версия археолога гармонично соединяла необъяснимые наукой вещи. Юре придётся поступиться научным методом и взять за основу бредни обречённого, будто это вовсе не гипотеза, но доказанная гипотеза. Да, Паша был превосходным информатором, дотошным и въедливым, и он примечал даже те детали, смысла которых не понимал. Жаль только, что он уже там.

Отец и Настя всё ещё были живы, хоть и не приходили в сознание из крайне тяжёлого состояния. Для Юры это значило, что они всё ещё там, и их по какой-то причине не выпускают. Времени было мало, а он всё боялся совершить задуманное, основательно не подготовившись.

Хотя и можно было бы сравнить Купол с нижним миром, всё-таки, общего у них было мало. У нижнего мира, судя по описанию, был некий "ограничитель" - туман, что не выпускает гостей, пока кто-то из них не умрёт. Или не будет благословлён на выход. Из Купола же была возможность без затруднений выбраться, однако, это вполне можно списать на программу машины. Конечно, у солдат должна оставаться возможность выбраться из портала, если что-то пойдёт не так. Теперь же, когда Купол исчез навсегда, можно предположить, что он точно так же никого не выпустит наружу. Туман его будет ограничивать, пустота, бесконечная тьма или что-то другое - уже без разницы. Выключенная машина отмотает цикл назад в последний раз, расставит людей по местам - и запустит симуляцию заново. В этот раз цикл перестанет быть циклом, ибо у него не будет конца.

Юра встал, чтобы налить себе чаю. Кто знает, может, это его последние чаепития. Завтра ему привезут ту самую кровь, что Паша сдал на станции переливания, и нужный препарат. А дальше... Дальше будет то, что будет. Либо Юра вернётся с отцом и Настей домой, либо не вернётся уже никто.

Проходя мимо зеркала, он в очередной раз остановился. Приближающийся юбилей - две четвёрки - выдавала только пара седых прядей. Сбривая бороду, Юра снова возвращался в свои тридцать, ничем не отличаясь от себя в две тысячи втором. Да, с Юрой что-то произошло внутри Купола, хотя он не мог обнаружить этого никакими обследованиями. И Глеб это заметил, потому что тоже совсем не старел...

Купол, кусок земли в кармане. Медвежатник был обречён, но что, интересно, происходит сейчас с Петром? Он ведь должен оказаться там, где начал цикл в последний раз.

∗ ∗ ∗

Захлестнувшая коридор тьма мгновенно прекратила едва начавшуюся ссору. Две соседки завизжали. Пётр, думая, что ослеп, руками хватал воздух, пытаясь поймать Витьку. Сирена, вопреки его ожиданиям, не завыла, да и стрельба на плацу началась не сразу.

На улице что-то взорвалось. Лопасть системы охлаждения прочертила уже знакомую Петру полосу на бетоне, и Медвежатник завопил во тьме на весь плац. Вот тогда и началась стрельба.

- Витька! - орал Пётр в поисках сына, но тот всё не появлялся. Что-то не так. Всё не так. Сирены не было, Витьки не было, не было никакого света вокруг. Это могло значить одно: Юра всё-таки вырубил машину, а Пётр спас Витьку ещё в прошлый цикл. Осознав это, он встал на месте, как вкопанный. Цикл отмотал всё назад, поставил его сюда, и теперь он будет жить здесь вечно. Медвежатник уже давно не орал, он был мёртв – не дотерпел до бессмертия всего пару минут. На плацу вспыхивали в темноте единичные столкновения наших и тех бедолаг, кого отправили уничтожать документы. Римма и Маринка жалобно скулили в коридоре. Тьма, смерть, паника - ничего его не трогало и не пугало.

- Удалось, - только сказал Пётр, но никто не увидел его улыбки в кромешном мраке.

Стрельба прекратилась, сменившись нервной руганью солдат. Всех гражданских, истерящих на площади, видимо, уже загнали в первый корпус. За окном всё так же была кромешная тьма. Пётр понял, что звёзд и Луны на небе не видно далеко не из-за туч. Звёзд и Луны на небе не было вовсе, как не было и самого неба девяносто первого.

- Петя, есть фонарь? – крикнула Римма из коридора и тут же рявкнула подруге: – Да стой ты на месте! Марина!

Пошарившись в груде тёплых одеял, Пётр нашёл фонарь на больших батарейках. Как ни странно, тот включился без проблем, и Пётр вышел в коридор, светя на затылок Риммы. Она смотрела в свою комнату с открытой дверью, Маринки не было.

- Марина! – прошипела Римма, но ей никто не ответил. – Есть у него фонарь, иди сюда! Марина!

Пётр осторожно шагнул в небольшую комнатку вслед за Риммой и стал светить в разные стороны, но Маринки нигде не было. Когда Пётр направил луч света в самую дальнюю сторону комнаты – тот исчез, пожираемый тьмой. Привычного окна, у которого должен был стоять письменный стол, не было, как не было и стола.

- Марина! – громче повторил уже Пётр, но никто не отвечал. Он подошёл ко тьме ближе, Римма же, побоявшись, осталась стоять на месте.

Тьма в конце комнаты определённо поглощала свет. Осторожно шагая по коврику, Пётр дошёл до того места, откуда свет фонаря проходил всего на полметра, упираясь в невидимую чёрную стену. Да, это точно граница Купола, но что находится за ней? В голове Петра проскочила мысль – лишь на секунду – что Маринки в живых уже нет. Он и сам не заметил, как медленно шагает назад, подальше от этой пустоты. Точно, пустота. Один из вариантов, который предположил Юра. Кусок земли, плавающий в окружении пустоты без времени и пространства – примерно так он говорил.

- Петя! – крикнула за спиной Римма, - Ну что там?

Обернувшись, Пётр не понял, чему верить – своим глазам или своим ушам. Голос Риммы за спиной был недалеко, только вот сама она стояла метрах в двухстах от него. Коридор уже был освещён аварийным тусклым светом, выделяя фигуру Риммы на фоне дверного проёма: видимо, заработали запасные бензиновые генераторы. Посветив вокруг, Пётр увидел неестественно растянувшуюся мебель: очень длинные кровати, шкаф, размазанный метров на двадцать.

И ноги сами понесли его по двухсотметровой комнате, раскидывая лучи света от прыгающего в руках фонаря. Морда плюшевого медведя, что лежал на кровати Риммы, растянулась метров на пять. Расстояние сокращалось стремительно: то ли он бежал двадцать метров в секунду, то ли все искажения были не более, чем оптическая иллюзия. Одно он знал точно: эта тьма сожрала Маринку.

Выбежав, наконец, в коридор – тут же захлопнул дверь, как будто верил, что жалкая крашеная деревяшка остановит тьму.

- А где Маринка?

- Нету больше Маринки, - ответил Пётр. – Не ходи туда, пошли на плац. - Да что значит нету?

- Римма, на плац, бегом!

Не дожидаясь её, Пётр побежал к людям. Едва коснувшись первой ступеньки, поймал себя на мысли, что после всех этих увиденных им смертей – гибель Маринки не сильно его тронула. В конце концов, тьма сожрёт их всех.

На улице солдаты опрашивали Римму, не остался ли кто-то ещё в корпусе их общаги, но не услышали ничего вразумительного – она просто бесконечно рыдала.

- Откуда, блядь, вертолёт взялся? – долетел до Петра генеральский рёв. Нечасто он слышал его голос – генерал вообще редко выходил из своего кабинета. Тот посмотрел вниз, на искалеченный труп Медвежатника и, пнув его сапогом, добавил: - Эти откуда тут взялись? Я у стены что ли спрашиваю?

Петру стало от этого крайне неприятно и даже больно. Ему было не жаль Маринки, не жаль всех этих солдат и тех деревенских бедолаг с ружьями, а вот Медвежатника – жаль.

Увидев Петра, генерал тут же сменил тон с командного на уничижительный:

- А, учёный?

- Инженер.

- Где начальник твой, инженер? Где Воронин?

А вокруг лежали засланные солдатики, которые так и не успели понять, откуда в метре от них на пустой станции появились недруги.

∗ ∗ ∗

Юре очень повезло с тем, что у Паши была первая группа крови. Но даже если и нет – он бы всё равно пошёл, просто теперь путешествие станет куда интереснее. Врач ушёл молча – ему уже заплатили. Следом приехал курьер и привёз пакет – вторую часть инвентаря для экспедиции. Третья часть уже лежала на столе. Собравшись с духом, Юра стал паковать сумку.

На улице темнело. Выезжать нужно часов в десять, не раньше, иначе придётся сидеть и ждать. Сопряжение появляется только ночью и только до рассвета – это он уже понял, иначе безглазая девочка караулила бы археолога круглосуточно. Были ещё два следака, что приезжали в больницу, где лежал Паша. Непонятно, почему и к тому бегунку не отправили Катерину. Может, это и есть главари нижнего мира и они настолько торопились прибрать к рукам бегунка, что не хотели ждать. Не исключено.

20:30. Конечно, можно подождать и тут, но кто знает, как поведёт себя машина в проклятом тумане, а ехать далеко. Сумка собрана. Можно попить чаю в последний раз и снять, наконец, повязку.

Интересно, откуда всё-таки взялось Кучаново? На всей огромной карте страны Юра смог найти только одну такую деревню – и та находилась в Башкирии и совсем не была похожа на ту, что описал Паша. Не может же такого быть, что Лесной Хозяин самолично изготавливает дорожные знаки с чёрной рамкой?

- Странно, - услышал вдруг Юра не то за спиной, не то сверху. Он так перепугался, что разлил горячий чай на стол, и кружка повисла своей ручкой на пальце.

Перепугался он даже не потому, что был в квартире один. Обернувшись и оглядевшись по сторонам он, разумеется, никого не увидел. Перепугался он больше потому, что услышал это – всего одно – слово, сказанное его, Юры, голосом.

Это всё нервы. Тяжело вздохнув и нервно пошагав кругами по комнате, он всё-таки решил выехать раньше. Всё лучше, чем сидеть дома и маяться от безделья.

Солнце уже заходило за горизонт, когда Юра выехал на трассу. Главное – не ошибиться, но и не заехать слишком далеко. Попадаться на глаза старушкам с Зелёнки ему не хотелось, а вот припарковаться у самого въезда в Кучаново – было бы очень даже неплохо. В конце концов, идти пешком по трассе, которую патрулируют гигантская птица и УАЗик с полоумными ментами его тоже не прельщало.

Выбрав для себя укромное местечко в кустах, Юра съехал с трассы по пологому склону. Натаскав веток, чтобы немного замаскировать машину со стороны дороги, Юра заперся внутри, достал пистолет с полным магазином и спрятал его под курткой. Хорошенько перекусил бутербродами с твёрдым сыром, сырокопчёной колбасой и ветчиной – там-то вообще лучше ничего не есть. Повертев в руках автоинъектор, он взглянул на часы – пора. Дозировка была рассчитана строго под него, но вообще, исходя из понимания Юрой механики перемещения – можно было просто попытаться уснуть. Но рисковать не хотелось – попробуй тут усни, когда в голове так и вертятся все эти мыслишки. Юра вколол себе препарат и стал ждать эффекта, воспользовавшись своим излюбленным приёмом засыпать.

Я посреди улицы. Я отпускаю свои мысли и поддаюсь хаосу разума, начинающего показывать мне то, чего нет, о чём я даже не думаю. Пусть это будет автобус, тарахтящий по улице без водителя. Пусть этот автобус будет оранжевым. Пусть оранжевой будет собака, что бежит по реке, из которой выпрыгивают диковинные рыбы, пожирающие месяц на лету…

∗ ∗ ∗

Военные, конечно, могли бы успокоить паникующую толпу, но учёных, которые что-то понимали в вопросе несравнимо больше – угомонить они были не в состоянии. Генерал вообще до последнего не хотел верить рассказу Петра о случившемся, всё пытаясь связаться с «большой землёй» или, на худой конец, с дамбой. На дамбе, в общем-то, не знали, что подавляющая часть добываемой энергии идёт на питание Купола-1, но у них хотя бы была связь. Никто не отвечал.

Запасов еды было вдоволь, но как уверяли учёные – ни еда, ни вода вовсе не представляли сейчас ценности. Кислород кончится раньше тушёнки. С одной стороны, кислороду взяться просто неоткуда: вокруг – пустота. Многочисленный персонал просто вынюхает весь воздух раньше, чем проголодается. С другой – никто не знал, что в сущности из себя представляет эта пустота. Может, это в какой-то степени чёрная дыра, что уничтожает любую материю, угодившую в неё. Вариантов – негусто, и один другого хуже.

Пока учёные сыпали непонятными терминами в споре о том, каким именно способом персонал докатится до своей гибели, те из солдат, кто мог уловить хоть какой-то смысл из этих споров, в бессильном недоумении просто усаживались на пол по разным углам зала.

Генераторы пока работали и худо-бедно освещали станцию. Генерал нервно курил, наблюдая, как открывают ворота и солдаты на приличном расстоянии толкают металлический шест в пустоту. Трава у края растягивалась, и когда те, коснувшись пустоты, наконец вытащили шест, ровно обрезанный до половины, кто-то из учёных тихонько сказал: «Аннигиляция». Этого хватило, чтобы сначала замолкли его коллеги, а потом и все остальные. Солдаты бежали обратно, и путь, который совсем недавно был не больше десяти метров длиной, превратился для них в стометровку.

∗ ∗ ∗

Паша ворвался в большую комнату деревенского дома, лихорадочно трогая свою спину. Там, где Катя только что колола его бронзовым кинжалом, не было ни ран, ни крови. Фантомная боль уже затихала. От яркого света лампочки – ещё бы, ведь только что была тьма квартиры – он зажмурился. Паша, пытаясь спастись от чудовища в собственном туалете, понял, что вернулся домой. Открыл одну дверь, захлопнул другую.

Когда зрение пришло в порядок и в глазах наконец прорисовались очертания дома и силуэта за столом, Паша увидел, что на него с большим интересом уставился паренёк в кепке. Наскоро дожевав бутерброд, тот запил его чаем, поставил кружку на стол и спросил:

- Участкового ищешь?

Какое знакомое лицо… И вот непонятно, кто вообще Паше может быть другом в нижнем мире, но хотя бы интонация Тимофея была доброжелательной. Да, это точно был Тимофей. Тот самый, в кепке, что валялся на траве, когда застрелили другого Бегунка. Это значит, что…

- Это Кучаново? – спросил Паша, не двигаясь с места.

- А, так ты насовсем…

Тимоха пристально вглядывался в глаза Паше, как вдруг изменился в лице и стал смотреть в окно, отодвинув шторку:

- Так это тебя они ищут? Уходи!

- Это Кучаново или нет? – прошептал Паша, облизывая от сухости губы.

- Я говорю – вали отсюда!

Паша только стоял и шевелил губами в ответ, сделав маленький шажок назад. Тимоха подошёл к нему и, положив руки на плечи, сказал:

- У меня из-за тебя проблемы будут. Я тебя сдать им должен, понимаешь?

Но Паша не понимал. Он вообще Тимоху не слушал. Из всей этой болтовни он зациклился только на слове: «Насовсем». Обречённое, испуганное лицо Паши настолько разжалобило Тимоху, что тот сам открыл дверь и тихонько сказал:

- Где Алексей Андреич живёт, знаешь? Археолог. Из другой деревни. Иди к нему, может он спрячет. Больше тебе здесь никто не поможет.

На этих словах Тимоха просто вытолкнул Пашу в сени, хлопнул за ним дверью и запер её на засов.

Выйдя, наконец, во двор, Паша побрёл к улице. На лавке, храпя на весь малинник, спал бородатый мужик рядом со своим вбитым в чурбан топором.

Ноги были ватными, Паша упорно не хотел верить, что он тут «насовсем». Вся эта смелость, с какой он хотел собрать команду копателей и разнести этот мирок до самого основания, куда-то исчезла. Он теперь в розыске. Он добыча, жертва…

Глухой звук, с которым взмахи гигантских крыльев сминают воздушные потоки, заставил его прижаться к бревенчатой стене, пока чёрное пятно не пролетело над ним прочь. Птица. К счастью, не заметила.

Ступая неслышно, как призрак, Паша аккуратно отворил калитку из малинника и побрёл вдоль забора к трассе. В деревню, что стояла вместо Поспелова.

Когда он вышел на дорогу, ежесекундно оглядываясь по сторонам, послышался какой-то гул. Паша остановился, пытаясь понять, откуда доносится звук, как вдруг землю тряхнуло так, что он едва устоял на ногах. Кружка с чаем со стола Тимохи упала и разбилась. Лампочку под потолком носило в разные стороны, Тимоха в страхе выглядывал в окно, а его отец, видимо, по привычке, схватился за топор, как будто тот чем-то мог ему помочь.

Дрожь земли затихла так же быстро, как началась, и когда Паша услышал птичий крик со стороны деревни, он что есть духу побежал к лесу. Хоть и помнил, что там водятся и свои чудовища.

∗ ∗ ∗

Очнувшись в машине, Юра тут же стал вертеть головой, пытаясь уловить изменения. Ветки, наваленные на кузов, исчезли – и это был первый признак того, что перемещение произошло. Юра в сопряжении, но ещё не в нижнем мире. Главное – ничего не брать, найти отца и Настю, а потом их убить. Так можно вытолкнуть себя отсюда и тут же свалить из города подальше. Плевать, если отец с Настей что-то отсюда взяли. Даже если за ними и отправят какую-то очередную безглазую девицу – можно уехать в другую страну, и пусть Лесной Хозяин только скалит зубы.

Юра пощупал пистолет, спрятанный под курткой: тот, разумеется, был на месте. Сопряжение, подобно Куполу, скопировало все вещи, находившиеся при нём.

Мотор заревел, нарушая лесной покой, но машина только забуксовала. Юра не сразу понял, в чём дело. Открыв дверь, он увидел, что завяз чуть ли не до самого порожка в вонючем болотце.

Стало быть, нижний мир вовсе не копия тех мест, что находятся тут в реальности. Купол копировал всё до последнего карандашика на столе. Тут, быть может, в основном всё повторяется, но болотце могло получиться и само. Недосмотр местных властей, или его наколдовали намеренно, чтобы пришлось идти пешком?

Где-то вдалеке на трассе, там, откуда Юра якобы приехал, виднелся в ночи туман. Граница нижнего мира, через которую ему не пройти. Из тумана выплыли две тусклые круглые фары, не спеша волочась над дорогой. Постояв ещё немного, Юра понял, что это был автобус, и ускорил шаг до остановки.

Автобус, кряхтя, обдал его вонючим дымом и остановился, протяжно выдохнув. Юра краем глаза посмотрел на его заднюю часть и остановился. И нет, его удивило не только отсутствие номеров, хотя это тоже многое значило. Например то, что эта развалюха – совсем не тот Икарус, упавший на бок. У того были номера – А240СН. А это значит, что либо сопряжение само переместило того бегунка в этот автобус, либо кто-то сделал это намеренно. Но нет, удивило другое.

Под толстым слоем грязи, нарастающим десятилетиями, Юра заприметил весьма знакомые символы.

Из автобуса вышли как минимум двое, и тут же послышался чирк зажигалки. Кто-то мощно, раскатисто закашлял.

Стирая грязь ладошкой, Юра обнажал вселенскую тайну древней развалюхи. Перед ним предстал трафаретный иероглиф цивилизации гораздо более развитой, чем это захолустье. Это был красный круг с цифрой 8 и маленькой подписью под ней: «К1-инв.8».

Что это такое, Юра вспомнил мгновенно. Вопрос был не в том, что это означало – точную расшифровку он давно знал из долгих разговоров с Ворониным. Вопрос был в том, как это оказалось здесь.

- Чё, поймали того бегунка? – спросил где-то за автобусом зычный голос.

Юра этих людей не видел, не хотел светиться раньше времени, пока думал над задачкой, вскрытой из-под слоя грязи.

- Да какие у него были шансы, - ответил зычному голосу молодой, безнадёжно весёлый голос. – Старлей его застрелил, из больницы забрали. Хозяин, говорят, злой щас ходит.

К1-инв.8. Купол-1 инвентарный номер 8. Такие номера давали только самому крупному и важному имуществу на базе. Только тем экземплярам, что напрямую участвовали в экспериментах. Конечно, Воронин не называл точную модель автобуса, что был отправлен с первого полигона, но так и не попал на второй.

Икарус с номером «инв.8» просто исчез и был списан как очередная неудача команды Воронина.

- Городской, ты там умер что ли? Щас поедем!

Юра выглянул из-за автобуса. Зычный бас принадлежал, видимо, водителю, толстому лысому мужику в засаленной майке. Второй, молодой паренёк в кепке, тушил сигарету, вдавливая бычок в пыль.

- Едешь, не?

- А куда вы едете?

- До Кучанова, - ответил водитель, заходя в автобус. – Залезай, за так подвезу. Автобусов больше не будет.

Юра хотел было зайти вслед за пареньком, как тот встал, опустив голову. Толпа оборванцев, грязных и вонючих, молча стали обгонять Юру и запрыгивать в автобус по очереди, бесцеремонно толкая его плечами.

Юра прижался к автобусу спиной. Оборванцы проходили мимо: бородатые, обросшие, не видевшие ножниц с бритвой столько же, сколько и мыла. У одного из них на мозолистых, широких ручищах Юра заметил куски засохшей земли. И всё было хорошо, пока тот случайно не встретился с Юрой глазами. Остановился.

- Глаза в землю, - тихо сказал паренёк в кепке.

Бородатый оборванец, раздувая ноздри, смотрел Юре в глаза и всё больше злился, пока, наконец, не обнажил свои гнилые, воняющие остатками жареного мяса зубы.

- Голову опусти! – уже громче сквозь зубы прикрикнул паренёк, и впавший в ступор Юра подчинился, но было поздно. Вонючий зверь одной рукой вжал его горло в автобус так, что только глухо стукнул затылок. Юра уже не просто опустил голову – он зажмурился, в панике роясь под курткой в поисках пистолета. Оборванец дышал всё чаще, с каждой секундой сдавливая горло Юры сильнее, и так бы задушил его, если бы не водитель.

- Едем! – громогласно, на весь автобус и округу, крикнул он, и лохмач разжал руку.

Тем не менее, спокойнее от этого он не стал, скорее был раздосадован тем, что необходимость ехать не дала ему прикончить Юру.

Он ударил кулаком по кузову, оставив вмятину, и залез в автобус, пока упавший на землю Юра держался за шею и кашлял. Паренёк в кепке помог ему подняться, прошептав на ухо:

- Поехали, по-другому всё равно не доберёшься. Только рот закрой и смотри в пол.

К счастью, в салоне было много свободных мест. Паренёк сел рядом, словно этим в глазах Юры пытался как-то себя обособить от дикой вонючей толпы попутчиков.

Автобус, тарахтя, тронулся, и часть пути оба проехали молча, смотря себе на коленки. Лишь на следующей остановке толпа вышла, перешла дорогу и ушагала в лес.

- Кто это был? – шёпотом спросил Юра, хоть для шёпота и не было уже никаких причин.

Тем не менее, ему всё ещё было страшно. Та толпа… Они ведь не в лес ушагали, да и какой смысл в остановке, когда вокруг ничего нет. Они ушли по просеке. Это те самые ублюдки, что встретились Паше и пытались разбить его окошко в УАЗике. Значит, там вторая деревня. Безымянная.

- Местные, с соседней деревни. Работяги, - ответил спокойно паренёк в кепке. – Тебя как звать? Я – Тимофей. Тимофей Савельев.

- Юрий.

- Откуда едешь? С города?

- Да, из города.

- А я вот местный, с Кучанова. Что тут забыл, в наших краях?

Его ровный, уверенный и даже немного весёлый голос успокаивал Юру. Может, Тимофей настолько привык опускать голову и видеть подобное зверьё здесь, а может, по доброте душевной пытался как-то его подбодрить.

- Родственников ищу, - размыто ответил Юра.

Неизвестно, можно ли верить этому Тимофею. Старлей вроде бы тоже проявлял благосклонность к Паше, а потом взял и застрелил того бегунка. На глазах Тимофея, кстати.

- О, да у нас туристов много пропадает. Кто в лес по грибы, кто погулять с палаткой. Может, тебе к участковому надо?

- В Кучанове?

- Ну да, в Кучанове. Он придумает чего, гляди. Я б домой тебя позвал, до утра. Да вот батя у меня… маразматик старый. Добром не кончится.

- Чего-то утро как будто и не торопится, - развязным, почти спокойным тоном сказал Юра. Точно. Он же просто турист, и ничего не знает.

Но Тимофей никак не отреагировал и вместо ответа просто сказал:

- О! Кучаново.

- Конечная! – рявкнул водитель, тарахтя на своей развалюхе к обшарпанной красной остановке. И вот он, легендарный знак в чёрной рамочке: «Кучаново». Выходя из автобуса, Юра понял, что Паша его ещё ни разу ни в чём не обманул. Даже эти непонятные вонючие бородачи, и те были явью. Казалось бы, ну какими надо быть психами, чтобы даже участковый опускал глаза в пол? Каким надо быть полоумным, чтобы вдруг разбивать стекло просто потому, что встретился с кем-то взглядом? Но доказательства краснели на Юриной шее следами грязных пальцев. Он чуть его не убил. С другой стороны, это могло выбросить Юру в реальность, ведь он здесь впервые.

Когда автобус традиционно затарахтел и обдал Юру чёрным вонючим дымом, тот заметил, что и на знаке в уголке тоже был едва различимый круг. Гораздо меньше предыдущего. «К1-д.1». Это настолько его поразило, что он сперва даже рассмеялся. Купол-1-Деревня 1. Воронин никогда не сообщал названий в разговорах, но он так и называл обе деревни: Первая и Вторая. Стало быть, Кучаново – первая, а та, где жил археолог Алексей Андреевич Говяжин – вторая. Её строили наспех, не снабдили ни дорогой, ни знаками. Это был эксперимент по эвакуации населённых пунктов на случай войны. Начинали с деревень, планировали даже перейти на заводы и небольшие посёлки. Но обе деревни со всеми, кто был в домах – отправились с полигонов и пропали так же, как и автобус, и эксперимент прикрыли. Икарус, к слову, тоже не был пустым. Все кресла занимали заключенные с расстрельными статьями. Добровольцы, что вместо пули в затылок отдали свои жизни в руки Воронина.

Вот же ж история. Наверное, та толпа и есть добровольцы. Насильники, убийцы, чья психика давно сломана этим местом и просто рассыпалась.

Юра поправлял очки, пытаясь понять, что это за место, куда прилетели с полигонов люди, автобусы и даже целые дома. И если собак благополучно перемещали за километры с полигона на полигон, то почему это не удалось с людьми?

Пока Юра думал обо всём этом, он совершенно не заметил, что Тимофей исчез. Он не мог пройти мимо. Конечно, мог спрятаться в лесопосадке, но зачем ему это было делать? «Прыгнул», - подумал Юра. Как контролировать прыжки? Как попадать в нужное время? Ни первый бегунок, ни Паша – не умели. Даже Таня и та терпеливо дожидалась нужной ночи.

Юра двинулся по дороге в сторону деревни, размышляя о том, что сопряжение – это часть того же измерения, каким пользовался Воронин для мгновенной телепортации. Транзитный коридор между тем миром и нашим. Получается, что древние духи, коим поклонялись ананьинцы, уже несколько тысячелетий назад сумели создать какое-то подобие мира в этом измерении, когда нам, человечеству, удалось это только сейчас. Машина в Куполе создала кусок материи здесь. Поистине, развитая технология неотличима от магии. Только вот что сделали мы? Кусок земли с парой зданий в окружении пустоты? Материализовали там людей? Лесной Хозяин вовсю ворует воздух из нашего измерения, воду, землю, даже целые фрагменты вроде Зелёнки. И главное: люди здесь – лишь аватары самих себя в реальности. Неужели Пётр так и лежит на земле под забором Купола-1? Неа. А вот Юра – да, прибитый к креслу препаратом, всё ещё в своей машине. Транзитный коридор. И стало быть – нижний мир – такой же кусок в пустоте, что и Купол сейчас. Только ограничен туманом, не дающим пустоте этот кусок сожрать. Гениально. Настоящий шедевр науки, если бы мы до такого додумались.

Деревня выглядела совершенно пустой. Собаки не лаяли, уличные фонари не горели, и свет выдавал жизнь только в окне первого дома. Всё, как рассказывал Паша.

Когда Юра уже подходил к избе, Тимофей, шагающий навстречу, его просто не узнал.

- Тимофей! Вы не сказали, где тут участковый.

Тимофей, даже не обернувшись, просто открыл калитку и зашагал во двор через малинник. И казалось бы – ничего страшного, но Юра всё равно занервничал. Он сдал участковому? Лесному Хозяину? С другой стороны, если он его даже не узнал, как Пашу не узнал Говяжин спустя столько лет – может он его просто забыл…

Ближе к середине улицы был ещё один освещённый островок жизни. На лавке, залитой светом из окна, сидел какой-то парень, и Юра направился к нему.

Тот умиротворённо курил, пуская сигаретный дым к полной луне, которая никогда не сдвинется с места.

- Извините, а где тут участковый? – спросил Юра.

Тот даже не повернулся в его сторону, а только указал пальцем куда-то к концу улицы, продолжая курить.

- Спасибо.

Юра зашагал дальше, но курильщик, тем не менее, бросил вдогонку:

- Эй, парень!

Юра остановился.

- Ничего отсюда не забирай, - сказал тот и вкусно затянулся. Ещё один бедняга, преисполнившийся местной безысходностью.

Неподалёку показалась живая изба, куда ярче залитая светом. Ещё бы – избушка не только светила во все стороны своими окнами, но и сама тонула под уличном фонарём. Когда Юра обернулся – курильщика на лавке уже не было.

∗ ∗ ∗

Солдаты, казалось, вообще не выдавали каких-либо эмоций. Учёные шептались между собой, кто-то громко спорил, но все сходились во мнении: авария – саботаж Воронина. Мощность генераторов была столь смешной, что не позволяла даже запустить консоль управления машины, чтобы почитать журнал. Но исчезновение Воронина – прямая улика того, что он сделал это намеренно, а затем просто сбежал. Программная ошибка могла быть, но откуда столько совпадений? Перенос точки перемещения с полигона на станцию, взрыв в системе охлаждения… Или же Воронин просто трус, настолько торопившийся покинуть Купол-1, что даже не поднял тревогу, не попытался никого спасти? И самое главное: в тот момент, когда всё началось, таинственным образом с ним прервалась связь. Сразу после замечаний, что с координатами какие-то проблемы.

Нет, Воронин не мог изменить координаты случайно. Каждый введённый код, тем более для таких глобальных настроек, нужно было подтвердить, внеся его заново.

В гуще ожесточённых споров не сразу заметили, как земля задрожала. Сначала затрещали стёкла, а уж потом гранёные стаканы на столах затанцевали.

Взгляды, все как один, устремились себе под ноги. И пусть дрожь была не такой уж разрушительной – всего-то пара упавших кружек, гул же усиливался гораздо быстрее. Шёл он, казалось, с той стороны, где стояли ворота.

Когда шум стал настолько громким, что уже невозможно было разобрать слова соседа, станцию тряхнуло. Кого-то повалило на пол, Пётр же, боясь, что корпус обрушится, выбежал на улицу.

На небе светила необычайно яркая полная луна в окружении миллионов звёзд. Тусклый свет от генераторов сменился на яркий, мощный, постоянный. Прожекторы с вышек светили уже не в пустоту, а на тёмные стволы сосен.

∗ ∗ ∗

Сияющий уличный фонарь, добротная изба и какая-то обособленность от других домов выдавали пристанище участкового. Услышав в избушке отборную ругань, Юра решил подслушать.

- Вы – два идиота! Просто идиоты! – орал кто-то за дверью, и видимо был настолько страшен, что ему ничего не отвечали. Впрочем, крик особо громким не был, но каждое отчеканенное слово как будто врезалось в уши.

Юра тихонько прошёл за угол дома, чтобы подслушать у открытого окна.

- Ты нахрена стрелял? А? – уже сквозь зубы проговорил свирепый начальник.

- Я думал, что…

- Нихера ты не думал! Один часами с бегунком пиздит и чаи гоняет, второй стреляет, блядь. И нет чтобы по ногам, он в сердце стреляет! В сердце!

Юра набрался смелости и чуть заглянул в окошко, одним только глазом. На двух ментов, один из которых был худощавый – видимо, старлей, а второй – жирный капитан, орал с виду довольно щуплый мужчина средних лет. Хотя каких там средних, здесь уже не разберёшь, кому сорок лет, а кому – две тысячи сорок.

- Его же выбросило. Ты хоть знаешь, сколько мне сил понадобилось, чтобы его из той больницы забрать? Она в другом конце города, туда никакая Катя не дошла бы, я сам туман протягивал, лично!

Да это же следак из больницы! Тот самый, что приезжал на УАЗике и забрал того бегунка из автобуса. Вот почему Катю не отправили – слишком далеко тянуть сопряжение от деревень, слишком трудозатратно для простой девчонки.

- Да его ж всё равно забирать бы пришлось, - виновато ответил старлей. – Он себя утопить мог, повеситься.

- Да дело не в том, что его пришлось забирать, - продолжил сквозь зубы говорить следак. – Дело в том, что у него в башке – губка. Он и так был не алё, а щас у него сознание рассыпалось. Как у бати Тимохиного. Я его прошерстил всего – он то мать свою видел, которой тут нет, то автобус, которого тоже тут не было. Это мусор, а не бегунок. Просто в помойку.

Менты ничего не отвечали, опустив глаза в пол.

- Всё, валите с глаз нахрен, - уже гораздо тише и спокойнее сказал тот.

Те двое вышли, но на улице никаких звуков Юра не услышал. Снова прыгнул.

- Вот послушай, Алексей Андреич, - уже спокойно сказал тот самый следак. - Ты мне нравишься, была бы у тебя их кровь ещё – цены бы тебе не было.

- Я прошу – Катю не трогайте, - проглатывая слёзы, молил старый археолог.

Когда это устаканится? Почему прыжков то нет вовсе, то они такие частые?

В избушке было много народу. Тот самый курильщик сидел на полу, обхватив колени, и шептал что-то бессвязное. Старый археолог и впрямь стоял на коленях в слезах, а следак держал его Катю, что когда-то была Таней, за горло. Таня, впрочем, ничего ответить не могла, ибо уже была без языка.

Когда из-за комнаты вышла птица выше двух метров ростом - Юра едва не закричал, тем самым чуть не выдав себя. И пусть это была птица, с птичьей головой, ногами и крыльями – на брюхе у неё моргало осоловелыми глазами человеческое лицо. Это было натурально олицетворение всех тех фигурок, о которых рассказывал Паша. Птицеидол Иткульской культуры, представители которой исчезли так же, как и ананьинцы, бросившие свои жилища.

Алексей Андреич рыдал, уткнувшись в пол. Следак состряпал недовольное лицо, кивнув капитану, чтобы тот выволок его во двор.

Юра догадывался, что сейчас случится что-то ужасное, и вроде бы, хотел снова затаиться, но любопытство не позволило ему даже отвести взгляда.

Птица задрала свою голову, и длинный язык, вылетевший из клюва, в один миг обхватила сумасшедшего паренька. Тот даже не сопротивлялся, когда язык пробил его грудину, впиваясь прямо в сердце и удерживая его тело на весу под потолком.

- Давай теперь эту, тебе не впервой её пробовать, - с какой-то жуткой ухмылкой сказал следак, и второй язык, вылетевший из человеческого рта, впился в глотку бедной, измученной девушки.

Побледневшая голова паренька поникла, и язык швырнул его тело в угол, как мешок с мусором.

- Закопайте его с остальными, - подытожил следак и, наклонившись, сказал едва дышащему бедолаге: – Ну что, Саня, нет тут твоей мамы, и не было никогда.

Юра, чей разум едва выдерживал увиденное, сел на землю под окном. Когда ужас, парализовавший разум, снял свою пелену с глаз, он догадался, что к чему. Разумеется, если Паша скакнул в прошлое и увидел свою старую деревянную дверь – Таня за ней стоять не могла. Значит, она тоже бегунок. А как сделать из человека бегунка, если ты им по крови не являешься?

Так же, как сделал себя бегунком Юра. Перелить кровь другого бегунка. И пусть этот принцип был всего лишь догадкой, теперь же, когда Юра и сам прыгает по шахматным клеткам, и когда Тане перелили кровь Саши Нестерова – это уже факт. Да, бедолага-паренёк – определённо Саша. Тот самый бегунок, которого забрали из больницы. Которого застрелили у дома Тимохи. Следак был недоволен не тем, что тот словил пулю. Он был недоволен тем, что как бегунок Саша оказался крайне низкого качества. Для чего им вообще нужны бегунки?

- Чего притаился? Выходи из тени, - зычным басом скомандовал следак, а у Юры душа в пятки ушла. Кому он это говорит?

- Я знаю, что ты под окном сидишь. Заходи в дом, турист.

Юра встал и посмотрел в окно. Следак сидел за столом, смотрел ему в глаза и улыбался. Видимо, чтобы выразить добродушие, только вот для Юры сволочь уже не спрячется под маской.

∗ ∗ ∗

Связи с высшим руководством так и не появилось, и генерал принял решение отправить группу в деревню – разведать. Солдаты готовили к поездке КрАЗ, а Пётр всё никак не мог понять – что же тут было не так.

Если Купол в последний раз появился днём, то почему сейчас ночь? Так не должно быть. Свои сомнения он поведал заму Воронина – тот лишь ответил, что Пётр в силу своей квалификации и близко не может понимать, как работает машина. Возможно и так. Но чуйка подсказывала, что грядёт какая-то опасность. Не может же Купол вернуться ночью, тем более, если Юра машину вырубил.

Это была не просто чуйка. С каждой секундой внутренний голос только и повторял: «Беги! Прячься!», а ноги сами спешили в комнату, где когда-то удачно спасался Воронин.

Нахватав с продсклада, который уже никто не охранял, еды и воды, Пётр прошмыгнул по коридорам в капсулу. В любом случае, что бы ни произошло, теперь это – самое безопасное место на станции. КрАЗ выехал за ворота, освещая неприветливые сосны, и скрылся в ночной тьме.

                                                         ***

Паша бежал по лесу, оглядываясь, не преследует ли его медведь. Птица кружила над кронами, но явно не собиралась садиться– то ли от слабого зрения его не видела, то ли от большого размаха крыльев не могла приземлиться.

Когда одышка заставила остановить бег на забитых ногах – Паша понял, что понятия не имеет, в какой стороне вторая деревня. Он присел у дерева и стал прислушиваться к звукам. Никакого топота не было слышно, а птица, крикнув, улетела прочь – искать дальше.

Где-то вдали послышались голоса. Нет, не со стороны Кучанова. Напротив, голоса были слышны за спиной Паши. Переведя дух, он встал и побрёл к людям, оглядываясь. Да, теперь вся эта вечная жизнь так и будет проходить – в бесконечных прятках, побегах и оглядках. До тех пор, пока его, наконец, не поймают и не сделают с ним то, что планировали.

За деревьями показались огни деревни, и чем ближе Паша приближался к ней, тем отчётливее понимал, что это вовсе не деревня Алексея Андреевича.

Выйдя на границу леса и притаившись в кустах, вместо привычных деревенских изб он увидел странные, но до боли знакомые бревенчатые жилища. Зарево от множества костров освещало деревню, на улочках кипела жизнь. Когда Пашу схватили подкравшиеся сзади люди, одетые в какие-то тряпки с капюшонами, у него не осталось сомнений: это – ананьинцы, те самые древние люди, что исчезли из своего поселения три тысячелетия назад.

Напрасно он, пропахивая руками землю, пытался отбиться, когда его за ноги волокли в деревню. Получив несколько раз сапогами по рёбрам и голове, он в бесчувствии лишь слышал обрывки разговоров на неизвестном ему финно-угорском наречии.

∗ ∗ ∗

- А чего прятался-то? – Добродушно спросил следак, попивая чаёк. – Мы тут не кусаемся, вполне гостеприимные. Думаешь, один ты такой? У нас тут вон – этих туристов, тьма. Кто в поход, кто за грибами. Голодный?

Юра лишь покачал головой. Стандартный развод, лишь бы он что-нибудь отсюда взял. Не прокатит.

В доме пахло жареной колбасой, и хоть она разносила приятный аромат – не могла перебить какую-то непонятную вонь.

- А зря, - ответил следак, положив кругляшок колбаски на кусок чёрного хлеба. – Мы её сами делаем. У нас и сыровяленая есть, и вообще много чего вкусного делаем.

- Я отсюда ничего не возьму, - сухо сказал Юра, понимая, что даже если этот изверг и знает, где папа с Настей – всё равно просто так не скажет. Тогда зачем ломать комедию?

Добродушность следака тут же куда-то испарилась, он пожевал бутерброд, запил чаем, отложил кружку на стол и спросил с кислой миной:

- Насовсем?

Юра покачал головой. Следак немного перевалился через стол и хрипло, с каким-то подозрением, спросил:

- А кто тебе вообще сказал, что тут брать ничего нельзя?

- Бегунок по имени Паша.

Следак вновь сделался добродушным, откинулся на стульчике и сказал:

- Ах, Паша, археолог. Умный малый. Полезный… Ну так зачем пришёл? Если ничего не брал, щас скажу старлею, он тебя довезёт. Мне тут такие туристы, шибко умные, не нужны. Так что взаимно.

- Суть в том, что здесь мой отец с сестрой. И я хотел бы уйти с ними.

- Да не вопрос. Они тоже пусть валят. Если ничего не брали, конечно. А если брали – извини, но это уже не мне решать.

- А кому?

- Как, говоришь, они тут оказались? – спросил следак, намеренно съехав с темы. Кто здесь ещё выше, чем он?

- Врезались в автобус. На легковушке.

- Ах, эти… Этих я не видел. Дай-ка руку свою – я посмотрю, - сказал следак и протянул мощную лапу, непропорциональную его росту.

Юра протянул ладонь, и тот сжал её так сильно, что хрустнули косточки. Одной секунды хватило, чтобы следак злобно засмеялся:

- Ах, доброволец! Попил крови археолога, и решил, что всё тут разгребёшь?

- Всегда можно договориться.

- Это ты верно сказал, ох, верно! Знаешь, а я ведь, - следак снова перевалился через стол, - я ведь могу дать тебе то, что ты хочешь. Что ты хочешь больше всего!

И что же он потребует взамен?

- А взамен – ты останешься здесь, будешь моим помощником.

- Помощником?

- Для тебя, вот именно для тебя – это просто подарок судьбы, я считаю. Давай начистоту, Юра?

Он знал имя. Что же ещё он смог прочесть в голове? Что он там наковырял в подкорке?

- Когда я создавал этот мир для моей, так скажем, паствы, мне был нужен тот, на кого я скину часть своей работы, - продолжил тараторить следак с возбуждением, а в комнате ещё больше чем-то завоняло. - Они провели свой глупый ритуал, как хотели, ну а я дал этому самому первому часть своих умений. И что-то мой помощник в последнее время не слишком хорошо делает свою работу.

- И в чём заключается работа?

- Удерживать здесь всё так, как нужно. Я даю тебе эту возможность: остаться здесь так же, как ты сюда пришёл – добровольно.

На этих словах лицо его стало строгим и даже злобным, и Юра вдруг понял, чем воняло в доме. Зверем. Грязным, диким зверем. Следак – не кто иной, как Лесной Хозяин. Конечно, можно было догадаться и раньше, но кто знал, что этот медведь может принимать человеческий облик? Оборотень? Здесь?

Юра встал со стула и попятился назад к двери, следя взглядом за медленно идущим к нему Хозяином.

Как только он схватился за ручку двери – Хозяин остановился.

- Разве у тебя есть выбор? – спросил он, смотря куда-то за спину Юры, в сторону крыльца, по скрипучим ступенькам которого послышались грузные шаги.

- Это неравноценный обмен, - ответил Юра и перебежал к окошку. Впрочем, Хозяин остался стоять на месте, в то время как у окна закопошились какие-то люди, а в дом вошёл капитан.

- Вези его к старику, - сквозь зубы приказал менту Хозяин и вполне надменно уставился на Юру: - А я здесь с тобой и не торгуюсь.

Юра достал пистолет и выстрелил Хозяину в грудь. Тот, впрочем, даже не пошатнулся. Кровь не обагрила старую как мир рубашку, и пуля только оставила в ней дыру, упав на пол бесформенным кусочком свинца.

Про Юру говорили все, включая участников похода на Купол-1, что он всегда остаётся невозмутимым. В любой ситуации он якобы не поддавался панике и находил нужное решение моментально. Это было неправдой, ведь так казалось только со стороны. На деле же Юра, слыша сейчас только стук своего сердца и тяжёлые шаги жирного капитана, стоял в обыкновенном ступоре.

Когда удары барабана за грудиной стали бить по вискам, а Капитан уже тянул к нему лапы, шестерёнки в мозгу Юры закрутились. Мысли пролетали столь стремительно, что казалось, будто он вовсе не думает, а слушает готовую инструкцию под диктовку.

Если его сейчас схватят и сделают то, что хотят, что бы это ни было – он точно останется здесь навсегда. Быть может, физическое тело не умрёт и годами будет лежать в какой-нибудь больнице, пока не потухнет само.

В любом случае, в Сашу стреляли и убили его на месте. Однако никакой пули в больнице не было. Митьку разжевал медведь, Катю изувечила птица, но реальное тело не получило повреждений аватара. А это значит, что первая смерть здесь – лишь производит выброс в реальность.

И Юра выстрелил себе в висок.

∗ ∗ ∗

Первое, что Паша увидел, раскрыв глаза – это объятого пламенем Митьку, прыгающего в разные стороны. Толпа взрослых и детей вокруг улулюкала, отпуская шутки на непонятном наречии и кидаясь камнями. Митька орал, пытаясь себя потушить, но никак не мог ни упасть на землю, ни убежать: руки его были связаны, а спастись бегством мешала тяжёлая цепь.

Паша и сам повис на такой цепи, стараясь не смотреть на горящего друга. Кто-то бросил в Митьку камень побольше, бедолага же вряд ли почувствовал боль. Когда он обмяк, свесив голову – толпа уставилась уже на Пашу.

Когда смола полилась с головы Паши, растекаясь по плечам и спине, он понял, какую досадную ошибку совершил. Нужно было убить себя. Каким угодно способом.

Восторженные возгласы снова сменились улюлюканьем. Да, две смерти явно заставят вашу допотопную медеплавильную печь работать лучше, как же. Смола уже текла по ногам, а Паша, предвкушая запах своего палёного мяса, дрожал с головы до пяток.

Только бы отключиться поскорее. Только бы это выдержать. Лишь бы спас болевой шок.

Но нет, когда огонь моментально поднялся по ногам к макушке, а смола полностью залила глаза, Паша каждым горящим нервом понял, что никогда в жизни не знал боли, похожей на эту.

∗ ∗ ∗

Юра очнулся в своей же машине, так заботливо обложенной ветками. Висок был чист – никакой крови и даже царапин. Пистолет всё ещё был при нём, хотя какой от него толк?

Как же это работает? Неужели квантовая телепортация? Сознание перебрасывается из того мира в этот? А как они делают аватары? В теории, конечно, из энергии, коей наполнено Поле Хиггса, можно создавать материю. И можно даже предположить, что демоническое нечто из того измерения научилось это делать, или всегда могло. Но чтобы создавать живую материю – это уже в голове у Юры не особо укладывалось. Это что получается? Если Хозяин может сделать живое тело, он сделал копию даже его, Юры – до последней родинки? Он может сделать динозавра?

Это вряд ли. Если бы мог – давно бы преобразил свой мирок во что-то большее. Нет, его возможности гораздо более ограниченные, чем кажется. Ему нужны образцы. Прототипы. Он делает людей, машины, деревья, но не может сделать того, что ранее не попадало в сопряжение.

А что за «помощник»? Что за «глупый ритуал»? Он сказал, что дал часть своих возможностей, часть работы. Вполне вероятно, он просто хотел автоматизировать всё таким образом, чтобы самому ничего не делать, а точнее – развлекаться в созданном им самим Раю. Всё-таки, местные жители – это далеко не обитатели Кучанова и «Деревни номер два». Они где-то там, в лесах.

Помощник, скорее всего, удерживает туман, защищающий материю нижнего мира от аннигилирующей пустоты. Антиматерия? Понятно теперь, что туман не только разворачивает беглецов обратно, но и удерживает пустоту на границах. Иначе антиматерия столкнётся с материей и уничтожит там всё. Скорее всего, когда человек попадает в нижний мир окончательно – он телепортируется вовсе не рандомно, случайно. Кто-то вручную кидает его так, чтобы переход был плавным. Иначе можно телепортировать кого-нибудь в дерево, к примеру.

Любопытно, наверное, выглядел момент первого появления «божества, духа» в облике медведя. Конечно, в том измерении никаких медведей не водится. Хозяин лишь подсмотрел образ. Надо же было как-то явиться людям, не в виде облака же. Или сгустка энергии - чёрт знает, чем оно там является на самом деле.

Но ведь машина в Куполе-1 и сама делала что-то похожее. Конечно, материю она так же делала из энергии, но живую-то сделать не могла. Да, она скопировала всю станцию, но люди-то, люди! Людей она перемещала. Спустя три тысячелетия мы почти достигли того, что успешно вытворяет призрак из другого измерения, но всё ещё не так, как нужно.

Сознание выбросилось в реальность. В живое, здоровое, неповреждённое тело. Как уже известно, такая фича прокатывает только один раз: видимо, в следующий соединение сознания с аватаром будет уже более стабильным, а реальное тело погибнет. Отсюда до ужаса просто выбраться: достаточно сразу себя убить – и ты моментально летишь домой. Но как понять, что ты не в реальности, если переходы такие плавные? Только что ты закрыл глаза, а когда открыл – вокруг всё то же: машина, автобус, кресло, дорога… Это как во сне: ты боишься смерти, пока не понял, что это сон.

Отец и Настя всё ещё там. Нужно решать сейчас. Ещё одна доза препарата уже ждала в автоинъекторе. Юра, конечно, молился всем богам, чтобы не пришлось прибегать к плану Б. Но из всех богов его услышал только Лесной Хозяин.

Либо ехать домой, либо идти за ними, но остаться там навсегда. Выбор не просто сложный – он чудовищный.

Юра посмотрел в окошко: через дыру меж веток виднелся старенький мерседес, рассекающий дальним светом ночную тьму. Этот человек сейчас доедет до настоящей Зелёнки, выпьет кофе, сходит в туалет, покурит и уедет дальше, так и не поняв, какое страшное место недавно проехал. Достаточно лишь остановиться на обочине и задремать… И очередная непонятная смерть, беспричинная остановка сердца и бедолага, вымаливающий у Тимохи дорогу к участковому, чтобы ещё больше наебаться.

Простил бы он себе, если бы сейчас уехал домой? Или корил бы себя до конца жизни, что не приложил все усилия и не вернул их? Отец… С отцом всегда были отношения натянутые, нервные, он как спичка: едва зацепишь – и вспыхивает. Но Настя… Настя с детства была единственной его радостью. Единственный во всём мире человек, который видел его не таким – не бездушной машиной, у которого логарифмическая линейка вместо сердца.

Нет уж. Навсегда – это для тех, кто не нашёл выход. Если есть выброс после первой смерти – надо найти и после второй. Время течёт в обоих мирах по-разному, можно выброситься и завести сердце через секунду после его остановки, кто знает.

Юра выехал на обочину, встал перед остановкой и взял в руки автоинъектор. Играем дальше.

Очнулся он снова в своей машине, заботливо нарисованной на обочине. Только сейчас, глядя на ярко освещённую остановку, Юра задумался о той небольшой мелочи, про которую Паша даже и не заикался. Энергия. Солярку для Икаруса, конечно, «помощник» сделает легко, раз уж создаёт живую материю. Но электричество… Фонарные столбы в Кучанове, как и тот, что светит сейчас на остановку – не имеют никаких проводов. Конечно, можно подумать о кабелях под землёй, но всё же – никакой электростанции ведь здесь нет. А это значит, что в должностной инструкции «помощника» есть ещё одна обязанность – собирать и распределять энергию. Да и кто поверит, что полумесяц и звёзды – настоящие? Скорее всего – светящиеся муляжи на верхней границе нижнего мира. Просто очень натуральные, искусно выполненные.

Пребывая в размышлениях, Юра не заметил, как позади подкрался едва ползущий Икарус. Ни дальний, ни ближний свет на фарах не горели: старались потише, но выдало кряхтенье старого движка и громыхающая подвеска.

Съёжившись на своём кресле, чтобы не запалиться, Юра внимательно наблюдал за автобусом через зеркало заднего вида. Тот, не доехав до остановки, затормозил метров за тридцать, чихнул и открыл двери.

В этот раз молчаливые оборванцы не заходили внутрь, напротив – они спешно выпрыгивали из автобуса, попутно включая фонари. Юра уже догадывался, зачем здесь этот десант – осталось только подтвердить. Когда свет фонаря блеснул в зеркале, Юра завёл машину и рванул по дороге, слыша, как заорали на всё поле зэки.

Конечно, охота уже началась, можно было и не надеяться, что реакция Хозяина не будет незамедлительной. Наверное, они хотели разделиться и прошерстить поля, но всё оказалось проще.

Икарус дальним светом пытался слепить его через зеркало, но Юра уже отрывался. Ещё бы: куда старой дохлой колымаге угнаться за новой японкой, и адреналин даже начал приводить Юру в восторг, если бы не противный птичий крик.

Когти заскрежетали по крыше, уводя машину с дороги. Где-то напротив следующей остановки должна быть просека, а там до дома Алексея Андреевича рукой подать. Уж он подскажет, как дальше быть, главное добраться. Машину перестало вести, и Юра даже подумал, что птица отстала, пока не почувствовал на мгновение невесомость.

От сильнейшего толчка машину выбросило в овраг, и Юра, хоть и был пристёгнут, ударился виском о боковое стекло. Полёт был недолгим, и хоть кусты в овраге смягчили приземление, всё же битое стекло полетело по всей машине, царапая лицо.

Юра пытался отстегнуть ремень и пробить подушку безопасности ножом, заранее предвкушая, насколько сложно будет выбраться из машины. Но второй толчок поставил её на колёса.

Птица улетала на новый заход, из-за деревьев с той стороны дороги выехал УАЗик, а Икарус уже тормозил на обочине неподалёку. Юра, выбравшись из своей разбитой ласточки, побежал со всех ног в лес. Кольцо сжимается. Уже понятно, к кому они загоняют его, как зайца.

Он пробежал, возможно, полкилометра, смешно размахивая руками и пытаясь скорректировать курс. В лесу царила полная тьма. Юра несколько раз получал ветками по лицу, спотыкался о корни и падал, пока, наконец, не прорвался сквозь кусты на полянку. Яркий свет после столь долгой лесной тьмы так ослепил его, что он закрыл глаза обеими руками.

- Стой! Да на месте стой! – заорал кто-то весьма недобро, и Юра остановился.

Никого рассмотреть не удавалось, различались лишь несколько силуэтов, направляющихся к нему. Пистолет доставать было боязно: смерть хоть теперь и не грозила Юре, но реинкарнация чёрти где тоже не прельщала.

- Ты кто? – спросил тот же голос и для убедительности больно ткнул в рёбра чем-то тяжёлым. – Ты кто, я тебя спрашиваю?!

Поймав удар прикладом по лицу, Юра упал. Сапог больно давил на позвоночник, и не возникало сомнений – это какие-то солдаты. Глаза привыкали к свету, и Юра различил как минимум семерых.

- Оглох, что ли? Местный? Руки держи, чтоб я видел!

- Ты местный? – спросил второй, ещё более злобный, голос.

Сапог так сильно давил на спину, что дышать стало тяжелее, и Юра только тихо прохрипел:

- Нет.

- Громче говори!

- Нет!

- Тогда кто? Из какой деревни? Из Гребеньков?

Гребеньки… Мало ли в такой огромной стране одноимённых деревень, но Юра чуть не сломал шею, пытаясь разглядеть, что за страшная машина недавно так ослепила его. Он даже не отдавал себе отчёт в том, для чего это сделал. Мозг работал так быстро, что Юра не поспевал за своими мыслями.

На поляне стоял военный КрАЗ.

- Купол-1? – спросил Юра.

- Ты кто?! – снова завопил солдат. – Где деревня?

- Что он там сказал?

- «Купол-1» он сказал! Эй! – продолжал орать солдат, ткнув автоматом в затылок. – Откуда про Купол знаешь?

Пока неподалёку трещали ветки, а земля гудела всё тяжелее, Юра свои мысли, наконец, догнал.

- Отвечай, сука! – бесился солдат, но Юра уже никак не реагировал. Скоро вас всех не станет, кольцо-то уже сомкнулось.

Если мы пользовались тем же транзитом, что и нижний мир, то легко догадаться, какую деревню искали бедные солдатики. Про Кучаново они пока вообще не в курсе. Они думают, что находятся в реальности.

Нижний мир поглотил Купол, как самый большой глазок в жирном бульоне сливается с маленькими. Если раньше, когда машина ещё работала – она удерживала Купол в своей «системе координат», то сейчас, стало быть, сама станция – это просто дрейфующий кусок материи, который могло прибить к каким угодно берегам. Вот и прибило. Быть может, команда Воронина вовсе не такие уж и бездари, какими их считали, быть может, «помощник» Хозяина перехватил что-то намеренно. Автобус, пару деревень, пару десятков рабов. Зачем строить, когда можно украсть?

Если бы тогда, в две тысячи втором, Юре сказали, что Купол-1 слился с измерением, слепленным из глины и палок каким-то лесным духом – он бы посмеялся в лицо такому невежде. Но Икарус со всеми, кого эти самые солдаты охраняли, уже стоит между обеими телепортированными деревнями. Эти люди, возможно, даже когда-то были знакомы между собою. Как тесен нижний мир!

Сапог больше не наступал на спину – его хозяин был слишком занят стрельбой по огромному медведю, вылетевшему из лесной тьмы.

Юра бежал дальше сквозь кусты, слыша, как Хозяин перемалывает солдат в своей пасти. Богу было скучно, и он развлекался, как мог.

- Где ты, Юра? – лишь вопил медведь, а криков и автоматных очередей слышалось всё меньше.

Когда крики затихли вовсе, Юра уже приближался к границе леса. Цепляясь за острые ветки молодой поросли, он выбежал к деревне.

Во всех домах, кроме одного, света не было. Медведь из леса так быстро не выберется, ведь судя по рассказам Паши, ему требуется много сил на трансформацию. Это фора минут на двадцать, не больше. И то, если медведь его в лесу не заметил.

Уже привыкший бояться каждого шороха, Юра трусцой побежал меж грядок огорода, озираясь вокруг. Ни птицы, ни тем более оборванцев нигде пока не было.

Сердце всё ещё бешено стучало и Юра едва поборол одышку, но медлить было нельзя.

Даже не постучавшись, Юра отворил дверь в дом. Он увидел и Алексея Андреевича, и Настю с отцом. Все трое сидели за столом, археолог пил не то водку, не то самогон прямо из бутылки; Настя, съёжась, понуро глядела в пол, а отец просто смотрел в никуда. Захлопнувшаяся дверь напугала только их двоих, Алексей Андреевич же даже не повернулся: мало ли, какая очередная заблудшая душа зашла на огонёк.

- Юра? – пролепетала Настя, встав со стульчика.

- Убей их, - громко буркнул Алексей Андреевич, едва посмотрев на Юру.

Всё ясно. Они ничего не брали.

Когда Настя вышла из-за стола, чтобы с великой радости броситься к нему в объятия, Юра выстрелил ей в лоб. От грохота пороховых газов слегка затряслись стёкла, но Алексей Андреевич так же отстранённо продолжил пить, лишь зажмурив один глаз: уши заложило. Настя упала на пол; отец даже слова вымолвить не сумел – издал только какой-то хриплый визг, когда пуля прошила ему горло.

Трясущиеся от волнения руки Юры подвели, и ему пришлось подойти ближе, чтобы добить отца, заливающего стол своей кровью.

Перешагивая через труп сестры, чтобы усесться на стульчике, Юра прекрасно понимал, что это всего лишь аватар Насти, и что она сама, к счастью, освобождена. Но стрелять в неё, равно как и в отца, было самым страшным событием в жизни. Страшнее, чем та ночь в заброшенной деревне и пробежка под пулями к капсуле Купола-1.

Юра положил пистолет на стол, а Алексей Андреевич грохнул бутылкой, вытер рукавом рот и осоловевшими глазами уставился на него:

- Знаешь, какой я её нашёл?

Юра молчал, понимая, что начался вовсе не диалог. Но медлить было нельзя, Хозяин вскоре поймёт, где его искать, и Юра Алексея Андреевича всё же перебил:

- Как отсюда выбраться?

- У неё ни глаз, ни языка не было, вся в уколах этих, - как ни в чём не бывало, продолжил монолог Алексей Андреевич. – Знаешь, что эта проклятая птица с ней на дороге делала?

Старик вдруг рассмеялся, глотнул самогону и снова ударил бутылкой о стол:

- У меня ведь, кроме неё, тут ничего нет. И знаешь, куда её дели? Закопали на моём огороде. Вот прямо здесь!

Юра молчал, глядя на убитого им отца, а тот смотрел мёртвыми глазами на Юру. Счастливчик.

- Я знаю, как тут всё разрушить, - сказал вдруг Алексей Андреевич тихо, но у Юры, как у кота, от каждой сказанной согласной зашевелилось ухо.

- Ты готов? Сдюжим? – спросил археолог, встав со стула с несвойственной для пьяного бодростью. – За мной они тоже всё равно придут. А ну, отойди.

Не особо-то дожидаясь, пока Юра встанет с табуретки, Алексей Андреевич пнул свой стульчик, схватился за край стола и швырнул его в другую часть комнаты.

- А ну, принеси из сеней лопату, - скомандовал он, и вдруг уставился в окно.

За те полсекунды, что Юра сам поворачивал голову, он уже успел догадаться, что такого творилось за окном.

Длинная цепь оборванцев окружила дом. Стояли они молча, хмурыми лицами уставившись в окно.

- Копатели. Лопату неси, быстро! – заорал Алексей Андреевич, одним махом открыв крышку погреба, над которой совсем недавно стоял обеденный стол.

Юра побежал к сеням, а когда открыл дверь – за нею уже стояли зэки с Хозяином во главе.

Получив настолько мощный удар в переносицу, что треснули стёкла и согнулась оправа очков, Юра свалился на пол.

- Ой, огорчил ты меня, Алексей Андреевич! – воскликнул Хозяин, перешагивая через скулящего Юру. Тот заливал дощатый пол кровью из сломанного носа. За Хозяином в комнату стали входить и придворные, таща за собой лопату.

- Я ему дал самый лучший дом, со светом, а он зло на меня держит. Да за кого? За поношенную бабу?

Пистолета не было, тот валялся где-то у стены. Ситуация паршивая.

- А этот тоже хорош, ну хорош ведь! – сказал Хозяин, подняв с пола пистолет. – И ведь догадался застрелиться, и этих двоих вывел. Умён! Умён, сука! Но не настолько, чтобы понять, как тут всё устроено, да, Юра?

Видимо, это конец. Юра всё ждал, когда на него упадёт озарение, план действий, что же делать дальше. Или нежданно, как Deus ex machina, в комнату ворвётся герой, что остановит древнего духа и всю его свору. Но герой не появлялся, ведь им и был сам Юра. Человек, что смог дойти до разгадки дальше всех. Был лучше всех подготовлен. И что же герой? Вот он, лежит в крови и с разбитым носом, беспомощно перебирает руками в поисках своих очков.

- Ладно, хороните его, - сухо сказал Хозяин, и оборванцы взяли Юру под руки.

- Я их нашёл, - сказал Юра.

- Что?

- Я их сам нашёл, - повторил Юра. – Ты сказал про сделку, что отдашь мне их, но я сам нашёл.

- Вот как! Хочешь сказать, что я лжец? Спроси у любого из моей паствы, если, конечно, поймёшь их язык. Обманул я их, или нет? Они хотели вечной жизни, и я своё слово сдержал.

Копатели рыли землю из закопанного погреба, Хозяин же подошёл к Юре ближе и даже чуть наклонился, чтобы встретиться с ним взглядом наравне.

- Вот и тебе я не говорил, что отпущу их. Я тебе говорил, что дам тебе то, что ты хочешь больше всего на свете.

- И что это? – спросил Юра.

Он не мог избавиться от ощущения, что просто тянет время и до конца надеется, что кто-то придёт и спасёт его.

- Нашёл я того бегунка, - с ходу сказал ввалившийся в комнату старлей. – У Тимохи сидит.

Нет, не того героя Юра тут ждал.

- Да и чёрт с ним, - ответил Хозяин. – У меня тут бегунок получше, а того вези сюда, закопайте с остальными.

Старлей кивнул и вышел вон, а один из копателей засунул Юре в рот грязную тряпку и принялся заламывать назад руки.

- Хорошо замотай, чтоб не дёргался, - приказал Хозяин и снова наклонился к Юре: - Знаешь, какие у них тут правила? Их всего три, и один другого пафоснее. «Кто возьмёт наше – оставит своё», «Отступникам смерть», «Земля – наш хлеб, а мы – хлеб земли».

Хозяин поднял табуретку и уселся на неё.

- Звучит это всё красиво, даже романтично, только вот я хочу, чтобы правил этих больше не было. Когда начнёшь работу – не выпускай никого, пока я не разрешу. Хоть бегунок, хоть не бегунок. Хоть поел нашей колбасы, хоть не поел. Понял?

Юра в ответ лишь мычал, а копатель тем временем заматывал ему ноги.

- Не будешь слушаться – я найду, кем тебя заменить, - сказал Хозяин, ковыряясь в ногтях. – И уж поверь, для тебя всё станет гораздо хуже. И родню твою я достану, если захочу. Так что просто не зли меня.

Он кивнул, и Юру потащили к вырытой яме.

Когда Юра увидел лежащего вниз головой человека на дне ямы, всего скрюченного, с истлевшими кусками ткани поверх грязной кожи – он закричал сквозь тряпку. До него окончательно дошло, какая именно предстоит работа. Хоть это и было очевидно ещё при разговоре в участке, Юре и в голову не приходило, что это всё может случиться с ним взаправду.

Вот он, старый «помощник». Вспомнилось, как Паша откопал его несколько лет назад. Захороненный вниз головой человек в окружении сотен самоубийц. В чистом поле. Об этой уникальной находке писали в газетах и интернет-пабликах, Паша даже на какое-то время прославился в родном городке.

- Вот видишь, они даже вниз головой его закопали, думали, что так правильно, - сказал Хозяин. – У них кругом какие-то суеверия, а мне от тебя нужен деловой подход. Когда Пашу закопают, у тебя хватит силёнок расширить мой мир. Сделай это. А то мне надоело надрываться, чтобы забрать кого-то из ваших.

Он кивнул, и копатели спустили Юру в яму.

- А знаешь, - напоследок сказал Хозяин, - Ты должен быть мне благодарен: я же обещал, что дам тебе то, что ты хочешь больше всего. Ты увидишь время таким, какое оно есть. Ни один человек твоего ремесла даже и не мечтал о подобном.

Он протянул лопату Алексею Андреевичу, но тот и руки не подал.

- Закопай, – приказал Хозяин, но старик просто молча стоял, как истукан. - Копай!

Алексей Андреевич смело смотрел в глаза Хозяину и молчал.

Тогда Хозяин с размаху так ударил его по голове лопатой, что тот тут же грузно упал на пол. Юра только слышал, как Хозяин остервенело наносил всё новые удары по уже мёртвому старику, пока его исступление не закончилось.

Юра, извиваясь, как червь, повернулся в сторону «помощника» и вдруг увидел, как тот моргал. Он был всё ещё жив, ну а как же – здесь ведь нельзя умереть. Но пролежать три тысячи лет под землёй – это ли благословение Хозяина?

- Доставай вождя, - приказал, наконец, успокоившийся Хозяин. – Старика, как найдёте – отсюда выселяйте, надоел он мне. На «Зелёнку» определите, пусть пирожками торгует. Добрый я сегодня.

Вождя… Стало быть – помощник-то доброволец. Тот, что согласился самоотречённо и беззаветно послужить своему народу в строительстве Эдема. Только вот Юра не соглашался, и он ни хрена не доброволец.

Вождь улыбнулся, протянув к Юре руку – конечно, его-то руки не были связаны, он ведь доброволец. Коснувшись вождя, Юра очутился у леса, посреди огромного поля.

На большой вытоптанной полянке горело по окружности множество костров. Вождь ругался с толпой, и казалось, что племя разделилось на два лагеря: тех, кто хотел провести ритуал, и тех, кто был категорически против связываться с демоническим духом.

Юру никто не видел, хоть он и ощущал себя вполне материализованным в новой реальности: дышал воздухом, чувствовал сухую траву под ногами.

Вконец разругавшиеся враждующие стороны, наконец, разошлись: одна группа осталась в кругу с вождём в центре, вторая – утопала в лес.

Вот они – отступники. Ананьинцы, что ушли и растворились в других народах. Стало быть, все их потомки – тоже отступники, и в их венах тоже течёт кровь тех, под кого Хозяин и заточил этот мирок. Все, абсолютно все потомки – потенциальные бегунки. Парадоксы, что рвут здесь пространство-время.

Это и есть правило «Отступникам – смерть». Среди правых, конечно же, вождь и компания самые правые. Они ведь познали Истину. А те – просто глупцы, что не приняли и не поняли даров духа-оборотня. Ясно. Только вот для чего вождь решил это всё ему показать? Чтобы ознакомить с правилами?

Вождь перерезал себе горло, упал на землю, и тут же четверо молодцов погрузили его в яму вниз головой и принялись закапывать.

Когда дело было сделано, один за другим остальные стали резать горло стоящему рядом по часовой стрелке. Не обошла эта участь и ревущих детей, впрочем, процесс был быстрым, и Юра остался один в окружении сложившегося кругом домино из многих сотен тел. Звёзды и полная луна разом погасли, и он оказался в полной темноте.

Когда звёзды и луна зажглись вновь – поляна обросла туманом, и тот мгновенно расширил окружность на пару километров. В одну секунду поляна покрылась лесами и полями. Тел уже нигде не было, как не было и костров. Где-то в лесу пронёсся медведь, гулко топая по опавшей хвое…

Когда вождь убрал руку, сжимающую плечо Юры до хруста костей, того выбросило обратно. Не в реальность – в яму.

Как он это сделал? Как он сумел показать то время и то место, где всё началось? Стало быть, за столько времени вождь научился мастерски владеть квантовой телепортацией. Он настолько виртуозно передал информацию, что Юре показалось, будто он и сам там был. Или не показалось?

Двое здоровенных молодцов-копателей стали вызволять вождя из ямы, и когда Юра посмотрел на него в последний раз, он не мог не заметить блаженное, умиротворённое выражение его лица.

Скорее всего, отправят теперь вождя к своим – радоваться жизни после столь долгой тюрьмы. Дадут лучших женщин, домик, а что Юра?

А Юра получил на голову первую кучку земли. Комья облепили лицо, лезли в глаза, забивались в нос, и дышать становилось всё тяжелее. Лопата исправно взлетала и опускалась, и уже меньше чем через минуту свет из комнаты погас для него навсегда.

∗ ∗ ∗

Юра вдруг ощутил необыкновенную лёгкость, словно летел в невесомости. Тела своего он почти не чувствовал, более того – ему даже не нужно было дышать.

Открыв глаза, он увидел только тьму, если к ней вообще можно употребить слово «увидел». Вдали показалась мерцающая точка, и Юра убедился, что не ослеп. Точка жирела на глазах, расширяясь всё больше и пульсируя всё ярче. Через несколько секунд, если время в привычном понимании здесь вообще теперь имеет значение, он понял, что это вовсе не точка.

Жирный мерцающий круг обернулся длинным цветастым тоннелем, в который висящий в вакууме Юра влетел, как в поток ветра. Картинки проносились мимо, и он даже не мог разобрать, что на них. Импровизированные стенки, пол и потолок тоннеля сплошь состояли из картинок, но поток был столь стремителен, что Юра не мог остановиться ни на одной из них.

Как же это работает? Увидев вдали размытую картинку, пульсирующую ярче обычного, Юра протянул в её сторону руку и очень захотел, чтобы поток замедлился. Как только он об этом подумал – тоннель действительно притормозил, проезжая мимо него столь медленно, что Юра, наконец, смог разобрать эти мерцающие рваные прямоугольники.

Юра потянулся к тому, что был поближе – и тут же оказался на лесной полянке, окружённой соснами. На вытоптанной траве стояли три брезентовые палатки, но что больше всего смутило Юру – застывший костёр, у которого уснул один из туристов-походников. Языки пламени не двигались, но как только Юра подумал о том, что это неправильно, огонь загорелся, и соня зашевелился.

Юру он не видел, хоть и сидел буквально в двух метрах; ослепляемый ярким экраном, он щурился и пытался посмотреть, который час.

- Миша! – крикнул он и бросил камешек в ближнюю палатку. Оттуда вылезло сонное лицо со взъерошенными волосами.

- Миша, шесть утра!

Михаил, озираясь вокруг и видя только звёзды, не понимал, какие шесть утра могут быть глубокой ночью. Из второй палатки появилось ещё одна заспанная рожа.

- Чего орёте?

- Шесть утра, где солнце-то?

Всё ясно. Туристы уснули в сопряжении, а Юра пробудил их в новом мире. Вот как это работает. Так же и вождь, наверное, засунул Сашу в автобус. Там был Икарус, тут был Икарус – зачем делать лишнее, когда разница только в отсутствии номерных знаков? В общем, добро пожаловать, и можете брать здесь всё, что угодно – правила тут больше не работают.

Юра мысленно оттолкнулся от костра и тут же снова вылетел в тоннель. На соседних картинках не было ничего интересного, и он одним взмахом руки заставил тоннель полететь, как раньше.

Несмотря на всю катастрофичность своего положения, ему не просто не было грустно, он, казалось, был счастлив. Хозяин не соврал – это и было то, о чём Юра мечтал больше всего. Он чувствовал невероятное возбуждение от простого факта, что стал первопроходцем. Положение его сравнимо с возвращением человека живым из-за горизонта событий. Он, разумеется, не вернётся, но яркие новые впечатления уже затмевали все эмоции.

В следующей картинке, выбранной случайно, Юра оказался под окном избёнки в Кучанове. И пока жирный капитан пытался починить электроплитку, бегунок Саша с ужасом смотрел в глаза Юре. Что он там видел? Какую информацию Юра ему пока ещё неумело передавал?

Быть может, он видел свою мать? Говорил же Хозяин, что разум Саши рассыпался. Но это скучно, неинтересно. Идём прочь.

Дальше он уже встал рядом с Тимохой в тот момент, когда Саша падал на траву, подстреленный старлеем. Где-то в УАЗике прятался и дрожал со страху Паша, но это тоже было неинтересно.

Юра всё проматывал картинки, пытаясь понять, на что обратить внимание, а главное – как влиять на эти картинки, чтобы это всё разрушить. Он пытался сосредоточиться на себе и увидел, что одна из картинок снова запульсировала ярче. В этот раз Юра оказался за своей же спиной, на кухне, наблюдая за чаепитием в прошлом.

- Странно, - сказал про себя Юра, и он сам, в прошлом, так напугался, что разлил чай на стол.

Он слышит? Можно передать мысль, или он услышал голос в своей голове? Можно ли влиять на кого-то, кроме себя?

Можно ли отсюда предположить, что всё было предрешено, или Юра лишь замкнул эту петлю? Если он отговорит себя ехать в нижний мир – уничтожит ли это Юру здесь, в тоннеле, или он запустит новую ветку событий, о которой даже не узнает?

Но есть отец и Настя. Их нужно вытащить. Это значит, что Юра либо внушит им мысль не ехать в эту ночь по трассе, либо всё равно пойдёт за ними. Только вот если б не Настя и папа – его бы здесь вовсе не было. Такими темпами ничего он здесь не развалит, это нижний мир с сопряжением разрастутся до такой степени, что поглотят весь город, а потом пойдут дальше. То же ведь было и с Куполом.

Купол… Адская машина, сотворённая сумрачным советским гением – это козырь, который только сейчас пришёл в голову. Вот и ещё одна картинка.

Даже не в интенсивной терапии, а в обычной палате, лежал отец и смеялся. Рядом с ним, на коляске сидела Настя, рассказывая байки о Юре. План сработал – они выбрались, но надолго ли? Почему бы Хозяину из вредности не забрать их так же, как он забрал Пашу и Нестерова? Можно, конечно, уговорить родных и себя самого уехать из города, только вот где гарантия, что сопряжение не доберётся до них в ближайшие лет десять? И тогда уже не будет шанса ни на что влиять. Нет, нужно уничтожить это место.

Машина может это сделать. Великолепный козырь, о потенциале которого не догадывается никто, даже Хозяин.

Куда бы ни входил Юра, повсюду он видел лишь сцены, связанные с теми, кого он знал. Или с теми, кто попал под влияние сопряжения: ну это понятно, это его должностные обязанности. Стало быть, разум его настолько примитивен, что не в состоянии повлиять на что-то глобально. Он не остановит войны и не предотвратит кризисы. Мир спасти не удастся, короче.

Зато вот освободить всех узников этой тюрьмы от бесконечно долгого заключения – удастся. Главное – хорошенько этого захотеть.

Одна из картинок снова замигала, и Юра оказался в доме с заколоченными окнами. Все спали, и только Юра успел подумать о том, что Медвежатника нужно спасти, что его ждёт ужасная участь – тот открыл глаза. Юра пытался внушить ему мысль: «Уходи, поверни обратно, иди домой», но снова не смог сделать это так, как нужно. Медвежатнику снесло крышу, он засмеялся, а что будет дальше – всем уже известно. Не вышло. Что он там увидел, в Юриных мыслях, свою смерть с отрезанными ногами или ещё чего похуже – неизвестно.

Петра отговорить не удастся, даже если бы и получилось внушить такую мысль. Он не отступит. А где, кстати, Пётр, если Купол слился с нижним миром?

Юра понял, что нужные картинки пульсируют от его мыслей. Достаточно как следует сосредоточиться – и тоннель сам укажет, куда смотреть.

Он оказался рядом с собой, стоящим в оцепенении. Капитан уже подходил ближе, чтобы его скрутить, а Хозяин наблюдал за этим насилием с самодовольной рожей. Не зря Юре тогда казалось, что идея застрелить себя пришла в последний момент, словно он действовал по инструкции.

- Застрелись, - приказал Юра, и тот вынес себе мозги.

На себя влиять гораздо проще. Но что дальше? Думай, ломай голову.

А ведь машина могла бы перенести всю эту ярмарку в другое место, задай ей только нужные координаты. Но толку с этого?

Внезапная мысль, точнее – далёкое воспоминание из прошлого заставило одну из картинок мерцать поярче. Юра оказался на кухне Воронина, когда тот рассказал ему о «красных страницах».

Красные страницы, мать вашу. Вот, что нужно. Закрытый ещё до испытаний проект. Ну конечно, кому в голову придёт творить такую жуть. И хоть процесс был эффективным лишь на бумаге, в теории – Воронин клялся, что оно сработает.

Юра оказался на площади, у вертолёта. Повсюду лежали трупы, что солдат, что учёных. Весь персонал Купола-1 перебил медведь. Думал ли он о том, что все эти люди – вовсе не аватары с перемещённым сознанием? Что нет никаких «реальных тел в реальном мире», и они погибли безвозвратно и необратимо?

Нет, немного не сюда. Юра перелистнул картинку на следующую – и снова оказался у себя за спиной. Конечно, тогда, в две тысячи втором, в кабинете генерала он листал страницы с кодами, и разумеется - их не запомнил.

Замок щёлкнул, и Медвежатник вытер пот со лба. Тонкой штуковиной, похожей на стамеску, он отодвинул толстую дверцу и заглянул в сейф. Юра из далёкого прошлого молча взял папку из его рук и стал её перелистывать. Конечно, он заглянул на красные страницы, только вот никому не сказал, что за всемогущие и страшные коды они содержали.

Медвежатник, не нашедший никакой добычи, грустил у стены. Дочь вот-вот умрёт, но никаких трофеев, что можно продать на чёрном рынке задорого, он не нашёл.

Юра поймал себя на мысли, что испытывает огромную симпатию к этому человеку, и не может его просто так бросить.

- Уходи, - сказал он. Говоря это, он не просто приказывал – старался держать в голове абстрактный образ умирающей девочки с обритой перед очередной химией головой. – Она умрёт со дня на день.

Медвежатник засуетился. Пытаясь увидеть что-то, он стал от волнения чесать себе руки, медленно шагая от стены в другую часть кабинета.

- Ты больше её не увидишь, - сказал Юра и передал Медвежатнику такую жуткую мысль, что тот вскрикнул.

- Я ухожу, - решительно сказал Медвежатник, собирая свой рюкзак.

- Куда это? – удивлённо спросил Охотник.

- Обратно, домой. Удачи всем, - ответил тот и ушёл. – Здесь всё равно ничего нет.

Для команды это было настолько странно, что они ни слова больше не сказали. Только смотрели ему в след.

Юра облегчённо выдохнул и вылетел прочь из этого времени.

Тоннель снова разогнался. Юра пытался понять и представить, чего от него хочет. Если появление Купола-1 здесь, в нижнем мире, необходимо для активации кода с красных страниц, то аварию предотвращать нельзя. Напротив – ей нужно помочь свершиться.

Юра оказался в капсуле. Воронин готовился жать кнопку, электроника на панели управления весело мигала красными и зелёными цветами. Глядя на панель, Юра понял – всё было в порядке. Аварии не должно было случиться. Только те самые грустные нотки в разговорах с Ворониным на кухне, тот развязанный язык после двух бутылок коньяка заставили его понять – аварию устроил именно он. Воронин никогда не признавался, валил всё на ошибку в системе охлаждения, и уже тогда Юра недоумевал: как в такой совершенной машине с многоступенчатой системой защиты могло такое случиться?

Он сам должен внушить это Воронину.

- Смени координаты, - приказал Юра.

Воронин послушно стал вбивать новые данные, и Юра довольно ухмыльнулся – передачу информации через квантовую телепортацию он уже освоил гораздо лучше.

- Пусть вся материя скопируется, - продолжил Юра.

Воронин проглотил и это, как марионетка двигая пальчиками на верёвочках. Это было нужно, чтобы машина также перенеслась сюда, а иначе все эти люди сами по себе тут бесполезны.

- Вводи код.

Воронин вбил нужные цифры, и радиоэфир прервал кто-то из его ассистентов:

- У нас координаты странные выходят!

- Скажи, что всё в порядке, - приказал Юра.

- Всё в порядке, - повторил Воронин, но подключился и второй ассистент:

- По второму пункту тоже неясно, что за показатели.

- Координаты неверные! – заорал первый, и Воронин занервничал.

- Отключи радио, - хладнокровно скомандовал Юра и увидел, что тот уже не так ретиво исполняет приказ. – Повтори код. Повторяй!

Воронин стукнул по кнопке запуска. Сперва множество зелёных огней замигали красными, а потом, когда завыла сирена, Воронин послушно запер капсулу. В двери стали биться солдаты, а Воронин стирал пот со лба и всё шептал:

- Что ж я делаю-то…

- Не открывай! – кричал мыслями Юра.

Прождав, когда сирена затихнет, он вылетел прочь: следить за Ворониным больше не было надобности.

Ну не мог же медведь заглянуть под каждую кровать! Кто-то должен был спастись. Подумав обо всех учёных и прежде всего о Петре, Юра запрыгнул в следующую ячейку.

Ну и хорошо, что живой!

В капсуле сидел Пётр и ел галеты с повидлом. На приказ встать и пойти к панели управления он отреагировал так прилежно, что даже выпустил из рук банку, которая тут же упала на пол.

Интересно, знает ли Лесной Хозяин хотя бы примерно, какое чудовище оказалось в его вотчине? Вряд ли. Иначе Юру бы уже давно выкопали из погреба. Хотя – кто знает, как здесь течёт время. Может, в доме Алексея Андреевича ещё только кидают последние комья земли.

Воронин говорил, что при достаточном количестве энергии машина сможет, она сделает. И хоть никто и никогда это не проверял и страницы с кодами пометили красным, хоть их положили в отдельную папку до тех времён, когда люди будут к этому готовы – он клялся, что сработает. Высшее начальство коды не изъяло и даже не приказало убрать в отдельную папку. Для чего? Всё-таки, не хотели они полностью отказываться от столь мощного козыря, пусть даже и непроверенного.

При достаточном количестве энергии… Юра даже понимал, где взять эту энергию. Дамба бы не смогла, но Поле Хиггса – вполне себе бездонная яма, лишь бы хватило сил столько собрать. Вождь не понимал, зачем вообще направлять энергию на эту непонятную груду металла, зато исправно освещал все эти избушки и остановочки.

Когда Юра перенаправил всю энергию, что удалось собрать, в машину, панель загорелась. Он старался ещё и ещё, пока в нижнем мире не погасли одна за другой звёзды и луна, когда не скрылись во тьме все эти проклятые остановки. Погасли фары УАЗика. Алексей Андреевич, сидя за столом с Тимохой и Пашей, оказался в полной темноте, и стало так холодно, что изо рта Тимохи повалил густой пар, когда он попытался что-то сказать, но зуб на зуб не попал.

Воронин говорил: «Мы можем слепить чёрную дыру размером с грецкий орех, и если она будет достаточной массы – то разнесёт весь мир к чёртовой матери».

Такие возможности пугали абсолютно всех, кроме него. Испугали бы и Юру – когда-то. Не сейчас. Сейчас хотелось бы посмотреть на рожу Лесного Хозяина, когда он увидит рождение нового Бога на своей же земле.

Пётр послушно набрал код во второй раз, и сирена не заставила себя ждать. Кнопка запуска. Поехали. А теперь беги.

- Беги! – крикнул Юра, тот открыл дверь и исчез в коридорах первого корпуса.

Три минуты.

Юра перемещался по картинкам, следя за Петром, направляя его. Нет, туда, куда уехал КрАЗ – тебе не нужно. Там всё ещё нижний мир. В другую сторону.

Новый Бог рождён и теперь всё здесь будет работать по воле его. Когда Пётр пересечёт границу, никакой туман его не сдержит, не вернёт обратно в эту помойку. И пусть у Юры с Говяжиным не было никаких шансов, ведь тьма поглощает мир крайне медленно, это было понятно даже по Куполу, когда он оказался в этом измерении, но теперь – теперь уже никто не сможет ничего сделать с красными страницами.

Пётр выбежал на улицу и опешил от столь яркого света: день за границами Купола дырявил тьму внутри нижнего мира, а Юра хохотал, глядя на иступлённо истерящего Хозяина, который и понятия не имел, в чём дело.

Пётр упал на траву, а когда обернулся, то позади, за деревьями он увидел разбитые ворота и КрАЗ с разбитыми стёклами.

Юра только и успевал смотреть, как антиматерия расщепляет деревню с полоумными ананьинцами, которые уже давно утратили какую-либо связь с реальностью; как гигантская птица, каркая от страха, пытается спастись от наступающей пустоты, что искажала всё вокруг.

- Выкопать, выкопать его! – орал на капитана Хозяин, так и не догадавшись своей тупой башкой, что поедает его мир сейчас вовсе не Юра, а новый Бог.

- Ну, вот и конец, видимо, - сказал Алексей Андреич под всхлипы Тимохи: тот хотел жить больше, чем освободиться отсюда.

Впрочем, это необходимые жертвы, да и жизнью такое назвать сложно. Цель оправдала средства, по крайней мере – так думал Юра, когда принимал это решение за всех.

А потом он увидел себя. Он смотрел сквозь дощатую крышку пола, сквозь землю на своё довольное, измазанное грязью лицо. Он увидел, как пустота пожирает избушку Алексея Андреевича, а через секунду и его, Юры, жизнь закончится вместе с его телом. Погребённым в проклятом захолустье, во тьме.

∗ ∗ ∗

Пётр вернулся из леса на грунтовую дорогу и побежал. Если КрАЗ не ржавый, значит, он вышел из-под Купола тогда, когда нужно. За поворотом показалась спина двенадцатилетнего мальчика, несущегося со всех ног. Это был Витька.

---

Автор: Вольский

Текущий рейтинг: 81/100 (На основе 24 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать