(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Бесконечность бетона
Вечер пятницы, банка пива. Что может быть лучше? Завтра никуда не надо, можно просто спать. Хоть до обеда. Можно съездить на рыбалку, но тогда рано вставать. Нет, не хочу. Встану, когда захочу, может дома что сделаю.
Мои размышления прервал еле заметный звук с улицы. Мало ли что там, может сигналка такая, может кто-то музыку врубил. Когда на телевизоре вместо самого известного сериала на номерном канале начались инструкции, как вести себя при угрозе атомной бомбардировки, мне стало не по себе. Давно горел идеей жить в постапе, ходить на вылазки, вся романтика, но, когда сейчас это случилось в реальности, я сидел не в силах двинуться, лишь визг соседки вывел из ступора, рванулся сразу из квартиры, но вспомнил, что в шкафу кое-что валяется, что мне поможет. Когда-то давно я собрал тревожный чемоданчик, ну как чемоданчик, рюкзак, в котором лежат вещи первой необходимости. Взял ещё паспорт и, слетев по лестнице, побежал вдоль бетонной коробки в сторону убежища, адрес его я давно знаю.
Как и ожидалось, огромная толпа у бетонной будки входа в бункер, крики, требования, женщины плачут, дети в слезах, мужчины нервно курят и смотрят на часы, кто-то упал и больше не поднимется, кто-то пытается выйти из толпы. Наивный. Самая бредовая идея правительства, пускать по паспортам в убежища. 10 минут, чтобы собраться, дойти, выждать очередь. Уже вечер, кто-то спит, кто-то сидит с банкой пива в руке в кресле, как я, если зима, то человек может эти чёртовы 10 минут собираться, не то, что ждать очередь.
- Привет. – безымоционально поздоровался черноволосый парень, появившийся из-за дерева. На лице его читался весь спектр эмоций, от страха за свою жизнь, до полного безразличия к тому, что случится в следующие минуты.
- Привет, Сань, привет. Хотя бы перед смертью увидимся. В этом убежище, видимо, места на всех не хватает. – ответил я, признав в парне своего старого друга.
Давно этого чертягу знаю, ещё со старших классов. Наша дружба с годами лишь крепчала и сейчас, когда я тридцатилетний холостяк, а он примерный семьянин с женой и сыном, мы друзья до гроба, что, собственно легко организовать. Его семья сейчас уехала на юг, он остался с работой в нашем городе. Не дозвониться, не дописаться до них сейчас невозможно. Мало шансов, что они останутся живы, но надеемся на лучшее. Встречался друг и чуть ли не с первого курса, сильно её любил, но семейная жизнь сильно потрепала этого доброжелательного парня. За достаточно короткое время брака, Саня успел осунуться, приобрести мешки под глазами и начать курить. Несмотря на то, что голодное время девяностых в России закончилось, провинциалам, не успевшим организовать свой бизнес или устроиться на крупные должности, приходилось работать в две смены, поверх беря какую-нибудь халтуру, чтобы банально прокормить семью. Возможно ему бы было легче, если его жена работала, но она взяла на себя роль хранительницы очага и ни в какую не хотела идти работать, хотя видела изменения мужа не в лучшую сторону. Я хоть и работал на должности не лучше, чем Саня, но я жил один, на себя мне хватало с лихвой, так что попойки и другие деньгозатратные мероприятия, обычно, я брал на себя.
- От 10 минут осталось 2. У нас есть шанс спастись? – смирившись спросил Саня, видя, что на входе стоят ещё человек 15.
- Пошли в коллектор, у меня ломик есть в рюкзаке. – ответил я, не надеясь успеть.
Спустившись вниз по железным скобам, вбитым в бетонную стену, я сполз на пол. В канализации было темно, сыро и ужасно пахло, что было не удивительно.
Лишь я сбросил рюкзак, снаружи послышался грохот.
- Вот и смертушка наша пришла, родимая. - пробормотал я.
- Я тебя сейчас ломом огрею. На пол упал. Быстро. - рявкнул Саня и свалил меня на грязный пол канализации. Не ожидал такой резкости от него.
Земля затряслась, с потолка посыпалась грязь. Загремели трубы, некоторые даже лопнули. Благо наш район не был газифицирован. Но жар огненной волны, следующей за ударной, всё равно разогрел нашу временную обитель не хуже духовки. Резиновые детали одежды начали плавиться. Серебряная цепочка разогрелась, как в бане. Это был пик. Мы не заметили, как грохот закончился и повисла звенящая тишина.
- Мы живы? – спросил Саня, секунду подождав, и не услышав ответа, от лежащего лицом в зловонной луже меня, вскрикнул. – Мы, чёрт тебя дери, живы! Мы выжили!
- Живы, живы, ты так не радуйся. Может за ночь нахватаем столько нуклидов, что фонари нам тут не понадобятся. – простонал я, встав и вытерев рукавом куртки лицо.
- Твою ж мать. Пенка поплавилась. - вздохнул я, заметив вполне закономерное изменение. - Будем делить мой свитер, невесть какая кровать, но всё же. Фонарик сгорел, рация с Гейгером тоже.
- Ну так ты чего ожидал, эми - это не шутка - удивился Саня.
- Так они в коробе защитном были, всё должно было быть нормально.
- Давай не болтай, а смотри, что у тебя вообще осталось. Я знаю только про свитер, на котором мы будем спать, и паспорт, которым только жопу можно подтереть сейчас. - сорвался Саня, видимо он только внешне был спокоен. - Спички экономь, они не только для освещения твоего рюкзака нужны.
- Умный? Вот те противогаз, иди наверх и ищи хворост. Костёр подпалим, что бы ты о спичках не ныл. - предложил я.
- Ты совсем с катушек слетел? Там же сейчас всё пылает. Забыл уже жар, который до нас достал? К тому же радиация, не, спасибо, я пожить хочу. - отнекивался Саня.
- Тебе рассказать через какой слой бетона проходит гамма-излучение, теряя лишь половину мощности? Тебе рассказать, что химза не спасёт тебя от излучения, её легче отмыть от радиоактивной пыли, от альфа и бета излучения она спасёт, от гамма нет. Да, я не ядерный физик, знаю лишь основы, но то, что тут мы сгорим от радиации всего лишь в два раза медленнее, понимаю.
- Тихо, тихо, не кипятись. Может в больнице разживёмся свинцовыми халатами, или как они называются?
- Думаешь, от больницы что-то осталось? Короче, помолчи и не мешай мне разбирать рюкзак, а лучше пройдись дальше по коллектору и поищи других людей.
- Думаешь, кто-то спустился?
- Подозреваю. А если этот таинственный кто-то захочет меня грохнуть? Я же налегке вышел, не как ты, с полным рюкзаком снаряги.
- Оружие нужно? В сейфе оружейном заел замок. Ты же знаешь мой сейф, там такой толщины металл, его автогеном резать час надо. Не удивлюсь, если он целый, только немного помятый. Так вот, к чему это я. Огнестрела у меня нет, но есть лом, мачете, лопатка сапёрная. Скажешь, что малая пехотная ей же по лбу и получишь. Ещё есть туристический топорик и штык нож, но как оружие они проигрывают прошлым конкурентам. Выбирай.
- Ну давай малую пехотную. Ай! – вскрикнул Саня после того, как ему на голову опустилось полотно лопаты.
- Я говорил.
- Так я же не поправлял тебя.
- Всё равно. Ладно, иди, тактикульщик. Одни знания остались, да и то обрывочные. – кинул я, и Саня пошёл вглубь тоннеля, держась рукой за бетонный свод искусственной пещеры.
Несколько лет назад я и мой единственный верный друг, когда ещё были весёлыми студентами, увлеклись страйкболом. Развлечение не дешёвое, но оно того стоило: столько эмоций, как после удачной воскрески, ты не получал нигде. У меня была ещё б/ушная помпа с авито, на что-нибудь новое денег не было. Все эти мажоры с полуавтоматами, обвешанными самыми дорогими приблудами и прицелами за сотни тысяч, и рядом не стояли с нашими оружейными умельцами. Изредка, вместо воскрески, ездили пострелять по баночкам, а когда Саня обменял свою новенькую CYMA на детскую кроватку, выезжали пострелять и того реже. Поэтому я и был заядлым холостяком, мог ехать, когда, куда и зачем захочу. Уже не только потёртая, разваливающаяся помпа лежит в моём сейфе, но целый арсенал, который сейчас был бы очень кстати. Потом доберусь до него, взрывом его точно повредило.
За ностальгическими мыслями и обустраиванием лёжки я не заметил, как вернулся Саня.
- Я с подарками. Нашёл тут какие-то сухие палки, видимо в люк упали. – крикнул он мне на подходе. – Людей нет, но есть завал, по прикидкам, метрах в трёхстах.
- Дрова – это хорошо, всё остальное – плохо. Надеюсь, хоть в убежище всё в порядке.
После прогулки друга по коллектору мы оба умерили пыл, стали более спокойно общаться, хотя напряжение чувствовалось, не каждый день на голову падают боеголовки.
В идеале, завтра нужно выйти наружу, но что там делать? Взрывная волна уничтожила бетонные громады, разбросала машины и повыкорчёвывала деревья, огненная волна сожгла всё, что горит. До дома можно пройти, разведку провести, но это потом.
Из раздумий меня вырвал собственный зевок.
- Сколько уже времени? Ночь, наверное, в самом разгаре. - сказал я.
- А я днём поспал, как с ночной вернулся. - сказал Саня, крутя в руке лопату.
- Вот тебе моё мачете, через пару часов... - я осёкся, потому что понял, что сейчас работают только механические часы. - Примерно через пару часов - поправил я себя, - меня разбуди, я тебя покараулю. Утром попробуем попасть в убежище. Глупо надеяться, что нас пустят, но попытка не пытка.
- Ладно, на месте решим. Спать иди. – Саня пафосно подхватил мачете, насколько можно было судить в свете слабых всполохов огня, и сел.
Я понимаю, что это было лишней мерой предосторожности. С одной стороны не то, что бандитов, в принципе людей не было. Что с другой стороны я и предположить не могу, но маловероятно, что именно там будет бандит, желающий убить бедолаг, не попавших в убежище.
Пробуждение было весьма необычным: не каждый день тебя будят лопатой по голове.
- Вставай, выспался. – окрикнул Саня.
- Не выспался. Пошёл нахуй. – парировал я.
- Реально вставай, походу, чё то гремит сверху.
- Тихо шифером шурша, едет крыша, не спеша? Стоп. Чем это тут воняет? И почему темно, как у негра в.. не суть. Твою же маму, мы же вчера…
- Вспомнил, соня? – усмехнулся Саня.
- Вспомнил. Больше так делать не буду. Я уже консерву разогрел из твоего рюк... – не успел договорить Саня, как я на него начал кричать.
- Консервы? Разогрел? Да ты хоть что-то знаешь о экономии? У нас 5 консервных банок и 2 килограмма риса, из существенного. И ты в первый день на завтрак собираешься заточить 2 консервы?
- Охладись, а то ещё раз получишь. Я сказал консерву, а не консервы, потом в банке можно будет сварить рис, как на мясном бульоне получится.
После сытного завтрака я натянул противогаз и полез наверх, осмотреться. Грохот не прекращался, а наоборот, будто нарастал. Отодвинув люк и выглянув наверх, я заметил, что уже светало, но ночь ещё свои позиции не сдала. Вокруг мёртвые бетонные громадины, смотрящие на меня пустыми глазницами выбитых стеклопакетов. Затем я разглядел вдали танк. Никогда в них не разбирался, поэтому модель не узнал, но то, что это чёртов танк, прикативший сюда ночью меня, волновало больше, чем его модель. Что он тут делает, я не подозревал. Может разведка, может какая-то операция правительства. Слетев с лестницы и что-то прокричав про танк, я собрал вещи в рюкзак, кинул сумку с противогазом Сане, и полез наверх. Не знаю, что мной двигало, но я побежал к танку, видимо думал, что они нас спасут. Да, они спасли нас. От голодной смерти. Два сухих выстрела и два тела на выжженной земле.
Проснулся я неожиданно - пуля попала в голову. Хотя боли и не было, но полный противогаз спёкшейся крови вызывал далеко не приятные ощущения. Снимать противогаз я боялся, несмотря на то, что разбитое стекло явно говорило о его непригодности к использованию. Пораскинув мозгами, я решил снять противогаз и содрать корку крови. Это было не так легко. Кровь залила глаза, нос и рот. Но раны не было. Ни царапины. Осмотрев противогаз, понял, что его уже не починить и просто бросил на землю и вдохнул полной грудью. Хотел свободы? Хотел ядерной романтики? Получай. Друг мёртв, ты по непонятной причине жив, но это не на долго. Сухой ветер набивал в дыхательные пути пыль. Я даже чувствовал запах радиации, которого не должно существовать, но что-то такое чувствовалось в воздухе. Может это запах крови смешался с запахами гари.
Недалеко от люка лежал Саня. Земля вокруг обагрилась вытекающей из его раны жизнью. Казалось, даже бетонные развалины, окружающие нас, сняли головные уборы в скорбном жесте. Пуля попала точно в голову.
- Брат. Ты тоже. Прощай. Скоро встретимся. – между всхлипами произносил я. Обняв тело друга, я расплакался. Разум начал мутнеть, и я заснул.
Проснулся от странного сладковатого запаха. Никогда не знал, как пахнут трупы. Теперь узнал.
Труп закопал здесь же. Как надгробие поставил лопатку с нацарапанным именем, датой рождения и датой смерти.
- Прости, без бушлата тебя похоронил, не из чего его делать. – сказал я, вместо молитвы за упокой и снова расплакался. Никогда религией не увлекался, только отче наш знаю, да и то плохо.
Моё состояние было странным. Необычайная лёгкость в теле, отсутствие каких-либо симптомов облучения, ран, даже банальной простуды от сна на голой земле. Может не успели проявится и мне лучше совершить суицид, чтобы не познать мук острой лучевой болезни и всевозможных раков? Нет. Друга я уже потерял, себя терять не хочу. Странно звучит. Может я бессмертным неожиданно стал? Звучит бредово, но пуля в голову об этом говорит ясно. Проверить можно, да так, чтобы наверняка. Я бросил рюкзак, раздавленный мной и залитый кровью, взял лишь ломик и пошёл в сторону своего дома.
Странно, но бетонный барак почти не пострадал: выбиты окна, один провал в центре, но в целом – это самое целое здание в округе. Поднявшись на свой этаж, открыв опалённую, как и все остальные, дверь я шагнул внутрь. Моя нога провалилась вниз. Трещина в полу или дыра, затянутая линолеумом, не знаю. Знаю лишь то, что моя нога с хрустом провалилась на этаж ниже, а я упал на ломик рёбрами. Его острая часть полностью вошла мне в грудную клетку, ломая рёбра, разрывая мышцы и лёгкие. Я закричал, нет, завопил на всю округу от боли. Сорвав глотку и исчерпав какие-то внутренние резервы, я отключился. Проснулся целый, лёжа на животе в коридоре своей квартиры. Нога не провалилась ниже, куртка порвана, но раны нет, ломик лежит рядом.
- Я бессмертный. – заключил я. – Я бессмертный, но ужасно невезучий.
Я бы проверил ещё парой способов своё бессмертие, но боль моя никуда не делась. Когда я провалился в этот бетонный портал, думал скорее от шока помру.
Выглянув в бетонную глазницу родного исполина, я достал сигарету и закурил. На улице пахло гарью и чем то ещё. Странный запах тухлятины. Может кто-то в квартире этажом ниже гниёт. Это не моя проблема, мёртвых хоронить, спасибо, похоронил уже. Последний друг был. По моей щеке побежала слеза. Уже не так обильно, как в первый раз, на поле, но всё равно. Не могу смириться с потерей друга. Да и кого мне тут стесняться? Кого другого мне надо успокаивать? Никого, только запечатанный бункер, в который меня точно не пустят. Да и не надо.
Запах всё не давал мне покоя. Странный запах чего-то испортившегося, но в то же время — это не сладкий запах смерти. Дошло до меня в последний момент. Газ. На этаж или 2 ниже газовый баллон, который потрепало, но он ещё не взорвался, что я своей сигареткой исправил. Послышался хлопок и бетонный титан, казавшийся сильным и непобедимым, даже ядерный взрыв его не сломил, сложился от одной смертоносной палочки.
Впервые я проснулся не целиком. Левую ногу прижало бетонной плитой, из живота торчит арматура, правая рука где-то в метре от меня лежит. Точнее её тоже прижало куском бетона. Сейчас я понял, что бессмертие далеко не дар, это самое жестокое проклятие.
Когда я очнулся, рука была на месте, но другие детали не изменились. Говорят, что к боли привыкаешь. Возможно это относится к слабой боли. Когда одна твоя нога расплющена плитой, где вторая ты даже не знаешь, но чувствуешь, что она либо вывихнута, либо чем-то прижата, из живота торчит ржавая арматура, а голова застряла между обломков так, что и нет на неё давления нет, но повернуть её невозможно. Хочется пить.
Что-то изменилось после очередного пробуждения. Не знаю что. Может нога меньше болит, может, ещё что-то. Всё тело ноет от отсутствия какого-либо движения. Пытаюсь облизать влажный бетон.
Пришли крысы. Едят меня, мои ноги. Пытаюсь их отогнать, но лишь хуже делаю. Прижатая нога не позволяет ей двигать. Пошёл дождь. Вода на вкус ужасна, но это лучше, чем ничего.
Сколько я тут лежу? После пробуждений я цел, но крысы быстро это исправляют. Гестапо позавидовало бы такой пытке. Боль притупилась. Ненавижу эту жизнь.
Тело болит. Всё болит.
Спасите.
Текущий рейтинг: 46/100 (На основе 49 мнений)
